NOTAА вместо Баха и Моцарта был, вместо Пярта —
флойдовский «Animals» с транс-цен-ден-тальным
лаем собачьим — о северный драйв,
музыка сфер для тинэйджеров!
Всюду топорные видишь светила,
думаешь, несть им числа над бараками Так и стоишь как свирельщик у врат
на плацу или на перекрёстке, или на севере диком
после заката Европы: носящийся по ветру лай,
свиньи и жемчуг светил, прожектора́ над колючкой,
перекрытия рухнули в нотариальной конторе,
висят облака отсыревшей овчиной на кольях,
вода, как обычно, темна
словно выбоины в короба́х теплотрасс,
и ещё лунорогие цитры видны в той воде —
добросовестной зоны жилой лунорогие цитры Nota: «I am the true vine», — говорит Арво Пярт.
И сияет под спудом безумный алмаз твой, Арефа,
в «Мире музыки» около Новослободской,
в другом ли каком-нибудь мире
ЗАКЛАДКА ХРАМА В АНТАРКТИКЕ
Донесенья подводников Дёница,
крошево скал незавидных земель —
русским оставил Кук
честь их открытья,
и было промозглое взморье,
горный хрусталь в рюкзаках
и под ногами череп пингвина —
белый, как вырезанный из бумаги
летательный аппарат,
а над головами кружил альбатрос,
солнце явилось, окрасило золотом ртуть
ила среди развалин
потустороннего Кёнигсберга,
и было упорство ветра,
был укреплён валунами крест на утёсе,
и руины горного кряжа в проливе Дрейка
мы созерцали в Татьянин день
ЭМИГРАЦИЯ
Гуру шепчет инструкции на ухо трупу:
Бычьеголового Духа не бойся,
цепляйся за крючья лучей —
это лучи Дхармакайи,
тусклый дым тебя манит — не следуй за ним,
то стихия земли, не Зерцалоподобная Мудрость
и не струны тебе сострадающих Глаз,
ухватись же за эти лучи, соберись,
будь внимателен, высокородный,
если ты и сейчас отвлечёшься —
лопнут струны тебе сострадающих Глаз,
посему будь внимателен, слушай и не отвлекайся Или как жуткий, беззубый маэстро,
жуткий, беззубый маэстро, пропахший аптекой,
в русских своих fleurs du mal
расстреливают, говорит, палачи
невинных в мировой ночи —
не обращай вниманья,
скользи своим царским путём
лунных карнизов, поэт,
помни в бездне лишь то, как однажды
там, во аде, там, в мутном проёме вокзала
мимолётная люстра зажглась как венец
СЕЛО ГОРЕТОВО
Вечери Твоея тайныя днесь,
Сыне Божий,
причастницу мя приими,
не бо врагом Твоим тайну повем,
ни лобзания Ти дам яко Иуда,
и не знает никто, что случилось,
не знает никто, что за тайна,
говорили, подводное русло,
а плавали девки плохо,
спасала подругу, в лёгких
не оказалось воды, сердце, должно быть,
и когда я листок с молитвой
вложил в её пальцы — пальцы были теплы,
и я видел воочию, видел впервые,
Свете тихий святыя славы,
чем отличалось успенье от смерти,
видел своими глазами спасенье Твоё,
в полдень, в лесу,
целуя Твой образ на венчике
отроковицы Анастасии
|
