Геннадий Алексеев. Избранные стихотворения. — СПб.: Геликон Плюс, 2006. — 576 с.
Геннадий Иванович Алексеев (1932-1987), один из классиков русского свободного стиха, был формально представителем культуры самиздата, но при этом изданы были четыре прижизненные книги стихов, хотя, безусловно, место Алексеева в иерархии советских поэтов было вполне маргинальным. Создав уникальный, узнаваемый авторский поэтический метод, Алексеев оставался в некой культурной резервации, по сути дела, выпадая и из официозного, и из андеграундного контекстов. Возрождение внимания к алексеевскому наследию во многом произошло благодаря следующему поколению петербургских поэтов, отчасти развивающих метод старшего автора: следует назвать имена Арсена Мирзаева, Дмитрия Григорьева, Валерия Земских, Дмитрия Чернышёва. Нынешнее издание — тоже событие, немаловажное для сохранения памяти о поэте. К сожалению, составивший этот том Александр Житинский не удосужился обследовать все посмертные публикации Алексеева, ограничившись изданиями определённого фланга («Нева», «День поэзии»). Ни типографские выпуски журнала «Сумерки», ни, что и вовсе удивительно, альманах «Петрополь» не учтены — так что фраза Житинского о «практически всех» журнальных публикациях, воспроизведённых в томе, не вполне соответствует действительности.
Алексеевский поэтический метод можно было бы назвать «серийным». По сути, значительная часть его стихотворений — это либо периоды, либо риторический ряды градаций, серии эпизодов, или отдельных картин, или даже просто изолированных метафор. Алексеев предлагает взгляд на мир как на процесс; при этом само движение материала достаточно чётко и логично. Это не поток расчленённых событий, лишённых иерархического статуса, но внятно сформированный каркас восприятия мира. При этом сам образный строй алексеевских стихов не привязан к наивной действительности: подчас это фантастическая притча, а то и вполне сюрреалистический конструкт.
Какая красивая / стройная / высокая женщина / идёт издалека! // какая умная / добрая / обаятельная женщина / приближается ко мне! // какая удивительная женщина / прошла мимо меня! / гляжу ей вслед

Антология «Журнала Поэтов». — М.: Академия Натальи Нестеровой, 2007. — 460 с.
Полное репринтное воспроизведение всех двадцати выпусков «Газеты ПОэзия», в какой-то момент преобразовавшейся в «Журнал ПОэтов». Это независимое издание (появившееся в 1995-м) является проектом поэтической группы ДООС («Добровольное Общество Охраны Стрекоз») и Константина Кедрова лично, хотя охват издания и несколько шире. Вызывает удивление позиционирование «ПО» как «первого поэтического альманаха, выпускаемого без посредников самими поэтами», — все, кто знает историю самиздата и наследующей ему «новой периодики», понимают явное преувеличение, заложенное в таком утверждении. При этом «ПО» — весьма представительный смотр поэтических сил, принадлежащих той не вполне определённой группе авторов, которых можно назвать пост- или неоавангардистами (иные имена здесь возникают спорадически). Ключевые фигуры здесь, по мысли стоявших у истоков издания Кедрова, Елены Кацюбы и Людмилы Ходынской, — классики лианозовской поэтической школы, покойные ныне Генрих Сапгир и Игорь Холин: уже в первом номере — сапгировские «Стихи на неизвестном языке», своего рода проект автоматического визуального письма, и холинское бескомпромиссное в чёткости и одновременно наивное «Поле». В других номерах — Геннадий Айги, Сергей Бирюков, Света Литвак, Вилли Мельников, чуть дальше от намеченного эстетического ядра — Владимир Друк, Владимир Строчков, Владимир Тучков, Алексей Парщиков, ещё дальше — Татьяна Щербина... Прозу и (что выгодно отличает издание от многих других, замкнувшихся на отечественной культуре) современную зарубежную поэзию представляют, главным образом, наиболее громкие имена: Нина Садур, Валерия Нарбикова, Андрей Битов, Джон Эшбери, Гюнтер Грасс, Мишель Деги. Реже встречаются имена молодых поэтов: тексты Елены Сазиной, Алины Витухновской, Сергея Свиридова, Алексея Шепелёва, ещё двух-трёх авторов не составляют общей картины — очерчен круг интересов составителей, в который попадает довольно узкий срез поэзии становящейся.
<...> Я стою — ты стоишь — мы стоим. На краю. / На военном краю Иудеи. / Подчиняемся варварам. / Календарю? / Подчиняемся римской идее. (В.Друк)

Максим Бородин. Никакой анестезии. — Днепропетровск: Новый мост, 2007. — 82 с.
Сборник днепропетровского поэта, близкого к кругу авторов харьковского альманаха «Союз писателей». Представлены и конкретистские верлибры, и неоконцептуалистские «серии», построенные на соположении малосовместимых контекстов, и даже тексты, написанные для группы «Пальто Sorry Band» (где сам Бородин выступает вокалистом и электрогитаристом); помещение этих рок-текстов (явно не ориентированных на бумажную публикацию) в сборник выполняет очевидную функцию остранения поэтического слова.
Прочитал в газете объявление: / «Тайное общество больных жизнью» / реализует воздух / по оптовым ценам. / Доставка в любой конец города. / Каждому десятому / в подарок — противогаз» / Позвонил. / Думал — успею. / Оказалось — очередная пирамида. / Пришлось присоединяться.
 
Верлибр нового тысячелетия: Стихи участников фестиваля / Сост. Ю.Б. Орлицкий, М.Ю. Батасова. — Тверь: Марина, 2007. — 32 с.
Сборник, подготовленный к очередному, XIV, Международному фестивалю свободного стиха, на сей раз происходившему в Твери (5-6 мая 2007 г.), включает стихи небольшого числа заявленных участников, среди которых, однако, есть Айвенго и Елена Кацюба, Сергей Михайлов и Василий Чепелев (многие из опубликованных авторов так и не добрались до фестиваля). Стихи тверских авторов (Марина Батасова, Ефим Беренштейн, Евгений Карасев) вынесены в особый раздел; особенно выделяется тонкой минималистской лирикой Любовь Соломонова (Ржев).
женятся / в пятницу / а хоронят / когда получается / потому что любовь / может ждать / а смерть / только быть (Л.Соломонова)

Александр Гинзбург. Кембрийская глина. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2007. — 144 с. + CD.
Сборник малоизвестного, но яркого поэта, вышедший в авторитетнейшей серии издательства, где уже появлялись тома Роальда Мандельштама, Леонида Аронзона, Олега Григорьева. Медитативно-балладная, то лёгкая, подобная детским песенкам, лирика Гинзбурга встраивается в ряд наиболее ярких явлений отечественного примитивизма. Книга дополнена СD с песнями Гинзбурга (близкими меланхолическому шансону Вадима Певзнера и, отчасти, некоторым песням Михаила Щербакова).
<...> Ничто для света тяготение не значит — / Лучей тончайших льются ручейки, / И так рассвет спокоен и прозрачен, / Как в первый день творения Реки.

Евгений Головин. Туманы чёрных лилий. Стихотворения. — М.: Эннеагон Пресс, 2007. — 96 с.
Собрание стихотворений культового представителя мистического андеграунда. В авторском предисловии поэт пишет: «Нельзя смешиваться с внешним миром. Между ним и нами, как между ним и хаосом, должна пролегать полоса ничто, дистанция, нейтральная зона». Обозначенная дистанция — важный элемент поэтики Головина, предпочитающего ломку грамматики и семантики не как таковую, а как средство «сверхпостижения» мира. Поэтическими ориентирами Головина следует считать французских (и, гораздо в меньшей степени, русских) символистов и сюрреалистов.
да здравствуют деловые люди / они болтаются на теле цивилизации как бубенчики / на шутовском колпаке — колоритный звон в нашей / монотонности <...>

Лидия Григорьева. Небожитель. — М.: Время, 2007. — 96 с. (Поэтическая библиотека).
Новая книга автора, живущего в Лондоне. В новых стихах Григорьевой к привычной для неё минимальной дистанции между субъектом и миром прибавился лаконизм, концентрированность высказывания, заставляющая порой вспомнить «парижскую ноту».
<...> Сердце снегом занесёт / холод в полной силе... / Я должна сказать — и всё. / Хоть и не просили <...>

Игорь Иртеньев. Точка ру. — М.: Время, 2007. — 112 с. (Поэтическая библиотека).
Новая книга знаменитого поэта включает избранные автором стихи последних трёх лет. Традиционно относимый к иронистам, Иртеньев всё более и более вырастает из этого определения (что, кажется, стало наконец явным для современной критики). Попытка ввести обыденность в метафизику и метафизику в обыденность, «нисходящая» метафорика, нарочитая дискредитация фигуры романтического поэта, прорывающийся сквозь привычное и знакомое абсурд делают Иртеньева наследником не столько сатириконцев, сколько поэтов-мизантропов, подобных Юрию Одарченко, Борису Божневу или позднему Георгию Иванову.
<...> Случайно вырванная фраза, / Внезапный скрип, чуть слышный вздох... / И всё же катарсис два раза / Я испытал, простит мне Бог.

Елена Исаева. Стрелочница: Книга стихов. — М.: Б.С.Г.-ПРЕСС, 2007. — 118 с.
Новый сборник московского поэта. Подчёркнуто «женский» лирический субъект у Исаевой в новых стихах приобретает своего рода притчевый характер, говоря о личном как образе общего. Среди регулярных стихотворений выделяется несколько тонких верлибров.
Когда меня любимый обижает, / Какую Бог задачу разрешает? / Чего Он хочет — чтоб я поняла?.. / Какие у него ко мне дела? <...>

Тимур Кибиров. На полях «A Shropshire lad». — М.: Время, 2007. — 192 с. (Поэтическая библиотека).
Не совсем обычный сборник знаменитого поэта. По сути дела, это — диалог Кибирова с великим английским поэтом Альфредом Эдуардом Хаусманом (1859-1936); не перевод, но сложно организованная реакция русского поэта на стихи поэта английского, в диапазоне от вольных переложений до прямых инверсий и споров, в любом случае проникнутая узнаваемой кибировской интонацией.
В те дни, когда я был любим / (Тобой, дружок, тобой!), / Я был весёлым и смешным, / Короче — был собой! // Теперь уже совсем не то, / Не то, дружок, совсем, / И я уже незнамо кто, / А стану чёрт-те чем.

Владимир Ковенацкий. Альбом стихов, рисунков и гравюр. — М.: Культурная Революция, 2007. — 288 с.
Художник и поэт Владимир Абрамович Ковенацкий (1938-1986) принадлежит к плеяде разносторонних фигур русской неподцензурной культуры (таких как Евгений и Лев Кропивницкие, Леон Богданов, Владлен Гаврильчик и др.). Его место в истории андеграундной поэзии значительно, но отчасти «затемнено»; работая на примерно том же поле смыслов, что и лианозовцы, он не выработал столь же жёсткой концептуальной рамки, которая позволила бы «встраивать» его поэтику в общую систему культурных моделей. Между тем, поэзия Ковенацкого — безусловный факт истории отечественного примитивизма, однако в наследии поэта есть и образцы ироническо-гротескные, «барачные» (линия лианозовцев), и наивно-медитативные (заставляющие вспомнить чуть ли не поэтов-»суриковцев»). Стихотворения Ковенацкого на страницах книги чередуются с его графикой.
На тёмной окраине города / В бою разгулялась душа, / И брюхо противника вспорото / Умелым ударом ножа <...>

Игорь Кручик. Арки: Стихотворения. — Киев: Визант, 2007 . — 80 с.
Новый сборник киевского поэта. Поэзия Кручика построена отчасти на гиперболизированных социальных, да и мировоззренческих в целом ламентациях, форсированных интонационных ходах, отчасти — на богатой, барочной метафорике. Можно сказать, что Кручик — «иронист от метареалистов»; эффект, иногда напоминающий эгофутуристическую поэтику.
Пешка вступает на битое поле. / Вдребезги — стёкла! Ментол сквозняка. / О, каратэ без контакта и боли: / пешка с мандатом гроссмейстерской воли / движется к цели — наверняка! <...>

Евгения Лавут. Afterpoems. — М.: Новое издательство, 2007. — 64 с. (Новая серия).
Новая книга известного московского поэта. В последних стихах, сохраняющих характерную интонацию Лавут (силлабо-тоника или тоника, ориентированные, тем не менее, на говорной стих, несущий, так сказать, его «след»: едва уловимые внутристиховые звуковые связи и чуть ли не анаграмматический тип письма — при полной и подчёркнутой осмысленности говоримого), кажется, усилена нота жёсткости, самодостаточности — при характерных мотивах утраченного детства. Занятным образом, поэзия Лавут, ставшая одним из образцов для «девичьего поэтического мэйнстрима», ныне с успехом встраивается в этот не вполне отрефлектированный ряд как одна из вершинных фигур.
Там, где мы росли, там, где мы гуляли, / Гуляли девочки, и девочки были ляли / С низкими и высокими голосами, / В платьях высоко над трусами <...>

Инна Лиснянская. Сны старой Евы. — М.: ОГИ, 2007. — 96 с.
Сборник знаменитого поэта объединяет избранные стихотворения последних лет. Характерный лиризм Лиснянской (совмещающей интимно-личное и архетипическое) обретает в её новых стихах черты авторского мифа (переосмысливающего миф христианский), в котором немалое место занимает образ воскресения и мотивы странствия, бесприютности, потери дома. Представляется, что в некоторых новых текстах поэта можно обнаружить синтаксические и ритмические ходы, говорящие о внимательном знакомстве с текстами более молодых авторов.
<...> Я назовусь Магдалиной. / Отпетое существо, / Водой, как волосы длинной, / Омою ноги Его. // И Он не монетой ответит, / А сделает светом тьму. / И многие тысячелетья / Я буду верна Ему.

Ольга Мартынова. Французская библиотека / Предисл. Н.Горбаневской.- М.: Новое литературное обозрение, 2007. — 168 с. (Поэзия русской диаспоры).
Сборник живущего в Германии поэта. Мартынова известна как участник группы «Камера хранения»; нынешняя книга — её избранное, содержащее стихотворения 1982-2006 гг. Мартынова работает с деформацией «петербургского текста» русской поэзии; эта работа, находящаяся в русле центральных достижений ленинградского андеграунда, отличается отсутствием тяжеловесности и патологии. В интонационном смысле ближе всего Мартыновой Елена Шварц (их роднят и стиховые неравностопность и полиметрия, и некоторые особенности композиции, заголовочно-финального комплекса, наконец, позиционирования лирического «Я»), но Мартынова практически не выступает как поэт-демиург, ей ближе созерцательная ипостась поэта.
<...> В небе с размытой луной плывут усатые сомы, / В речке с разбитой луной отражаются щуки, / Вверху и внизу — тишина, а слева и справа — стрекот, / Посвист, всхлип — чинные гаммы вдруг зарыдали / Семиструнной гитарой, а сверчок и слушать не хочет.

Арво Метс. В осенних лесах: Стихи, переводы, статьи / Сост. и ред. Н.Метс. — М., 2006. — 288 с. (Русский верлибр).
Собрание стихотворений одного из классиков отечественного свободного стиха. Арво Метс (1937-1997) не был таким активным теоретиком свободного стиха, как Владимир Бурич или Вячеслав Куприянов; его пропаганда верлибра заключалась, прежде всего в собственной поэтической и переводческой работе, хотя и ему принадлежат некоторые размышления об этом типе стихосложения: «... верлибр может передать читателю мгновенное обжигающее чувство причастности ко всему в мире — и к природе, и к вечности, и к человечеству, и к красоте». Поэзия самого Метса вполне отвечает подобному описанию: это медитация и одновременно прозрение, поэзия деятельного созерцания, значимой недосказанности, более всего характерная для хайку (по крайней мере, в отечественном варианте). В сборнике также представлены переводы Метса из эстонского верлибра. Не очень аккуратно изданная и не лишённая странностей в сопроводительных текстах, эта книга остаётся, однако, самым полным собранием сочинений поэта.
Воздух наполнен / золотым отсветом / осенней листвы. // Кажется даже — / где-то невдалеке / купола храма.

Евгений Мякишев. Морская. — СПб.: Красный матрос, 2007. — 112 с.
Новая книга петербургского поэта. Мякишев представал в своих предыдущих книгах как тонкий метафизик и брутальный жизнестроитель одновременно. Новый сборник, появившийся в митьковском издательстве, преподносит Мякишева по преимуществу во второй ипостаси. Малоцензурность этих текстов в данном случае подчёркнута пространным предисловием А.Плуцера-Сарно, автора известного «Словаря русского мата» (пока вышло два тома). Называя Мякишева «одним из нескольких классиков русской анти-поэзии» (наряду с Немировым, Степанцовым, Шишом Брянским), Плуцер-Сарно возводит обсценную поэзию Мякишева, естественно, к Баркову. С этим трудно согласиться: претекстом его поэтики, безусловно, служит ленинградский андеграунд 1950-80-х, в рамках которого эпатаж, авангардное поведение и выход за всяческие рамки считались явлением вполне обыденным.
Зима в Петербурге закончилась, блядь! / И сразу же стало как будто тепло, / Как будто в природе опять тишь да гладь: / Ходи нараспашку, разинув ебло! <...>

Новая Камера хранения. Временник стихотворного отдела «Камеры хранения» за 2004-2006 гг. / Ред.-сост. К.Иванов-Поворозник; под общ. набл. О.А. Юрьева. — М.: АРГО-РИСК, 2007. — 144 с.
Сборник, представляющий материалы, собранные на литературном сайте «Новая камера хранения». В сборнике — стихи, близкие по духу участникам одноимённой группы (Ольги Мартыновой, Олега Юрьева, Валерия Шубинского), однако разброс авторов достаточно велик: здесь и Михаил Айзенберг, и Наталья Горбаневская, и Игорь Вишневецкий, и Дмитрий Строцев, и Мария Степанова, и Михаил Котов, и Алла Горбунова. Некоторая, очень общо выраженная формула, объединяющая всех этих и других авторов сборника может быть описана как «умеренная деформация традиции», что, конечно же, скорее повод для собирания качественных текстов, нежели концепция.
москва сжимает кольца эта сырость — жмых / коришь зеркальцем мёртвых кормишь живых / открываешься вовнутрь промозгло всё снаружи умрёт / слишком горячие глотки и будто прорезиненный рот <...> (М. Котов)

Дмитрий Пастернак. Эпизоды частной жизни. — Одесса: Друк, 2007. — 40 с.
Второй сборник киевского поэта. Пастернак работает на столкновении конкретизма, «новой баллады» (в духе Фёдора Сваровского или Андрея Родионова) и психоделики. В ряде случаев (например, в мини-поэмах «Баштанка» и «Сахар») этот неожиданный синтез разных типов художественного остранения позволяет создавать убедительные образцы лироэпического письма.
<...> Успокой меня, Господи, — / будет машина, не будет машины, / кто-то сойдёт с ума, / у кого-то выстрелит шина. / Если Тебе не всё равно, / если Ты видишь / (а Ты видишь) / каждую точку на карте / и одновременно всю карту сразу, — / найди Ты мне эту наглую машину, / фуру дурную <...>

Дмитрий Плахов. Черношвейка / Послесл. О.Ивановой. — М.: Memories, 2007, — 126 с.
Сборник поэта, более всего известного в сетевом сообществе. Пафос и одновременно ирония, сочетание разных языковых слоёв позволяют Плахову выстраивать образ человека «потерянного поколения».
<...> почему происходят события / но газеты об этом молчат / почему я не помню соития / то в котором случайно зачат

Андрей Родионов. Игрушки для окраин / Послесл. И.Кукулина. — М.: Новое литературное обозрение, 2007. — 160 с. + CD (Новая поэзия).
Пятая книга известного московского поэта и исполнителя текстов включает тексты последнего времени. Наряду с родионовским изводом «барачной» лирики встречаются и опыты описания фэнтезийных миров (пришедших на смену известному «космическому циклу» Родионова); интересны ситуации столкновения этих (бытового и возвышенного) языков. В приложении к книге — записи песен Родионова совместно с группой «Ёлочные игрушки».
Переулок упирается в болото / в этом кайф и нирвана // в скорую помощь загружают кого-то / в маечке дольче габана // коряги сирени, вишнёвых три дерева / и в том есть высокий полёт / не гляди туда, парень, дольче потеряно / а габана сама нас найдёт.

Алексей Сальников. Людилошади. Сборник стихотворений. — Нижний Тагил: Объединение "Союз", 2006. — 32 с. (Серия "Контрабанда").
Вторая книга одного из самых ярких уральских молодых поэтов (первая, «Стихотворения», издана в Екатеринбурге в 2004-м). Поэтический язык Сальникова отличает сочетание сюрреалистических метафор и предельной «выдвинутости» субъекта, подчёркнуто ролевой, сочетающий нежность и цинизм, характер лирического «Я».
А кино покинуто и разрыто, / Только ветер с дырками, будто слово, / Постепенно смотрит повсюду, словно / Санников очами митрополита. // Навсегда легчает пивная кварта, / И течёт по телу, как сквозь пустырник, / Речевой поступок, и собутыльник / Перебирает 24 кадра.

Ольга Седакова. Музыка: Стихи и проза. — М.: Русскiй мiр; Московские учебники, 2006. — 480 с. (Литературная премия Александра Солженицына).
В сборник знаменитого поэта вошли не только избранные стихи (представленные достаточно репрезентативно — от ранних вещей и «Дикого шиповника» до элегий недавнего времени), но и избранная эссеистика Седаковой (о Выготском, Пастернаке, Блоке, Бродском, Кривулине и др.).
<...> Всё пройдёт, всё пройдёт, всё мягко, мягко стелет... / Но прежде усыпления, / прежде ускоряющегося соскальзывания с высоты — / знаменитый походный оркестр, / музыка Пети Ростова, которого наутро застрелят, / готовятся к выходу из-за полога космической глухоты <...>

Ника Скандиака. [12/4/2007] / Предисл. А.Парщикова.- М.: Новое литературное обозрение, 2007. — 112 с. (Поэзия русской диаспоры).
Сборник включает стихотворения живущего в США поэта за два последних года. Поэзия Скандиаки парадоксальным образом сочетает (пост)авангардное отношение к письму и пронизанность личным, интимным, настаивающим на достоверности. В этом смысле Скандиака, безусловно, один из немногих русскоязычных поэтов, работающих в привычной для англо-американской университетской поэзии манере. Поэтика фрагмента, цитаты, обрывка записи или речи могут напомнить некоторые отечественные конкретистские работы (в первую очередь, Яна Сатуновского и Михаила Нилина), однако принципиальным для Скандиаки оказывается серийность этих фрагментов, их выстроенность в ряд, порождающий определённый «гул смыслов». В книге также — перевод поэмы ирландского поэта Рэндольфа Хили «Arbor Vitae».
что выразимо — прошло / то, что осталось — и есть / вечность / без звонких / кость

То самое электричество: По следам XIII Российского Фестиваля верлибра. — М.: АРГО-РИСК, 2007. — 156 с.
Традиционный сборник по следам фестиваля верлибра, происходившего на сей раз в Москве, в салоне «Классики XXI века» 7-8 мая 2006 г. Сборник включает стихи пятидесяти двух поэтов, представляющих практически все направления современного русского свободного стиха. Здесь и авангардные опыты Анны Альчук и Михаила Вяткина, и радикальные жесты Игоря Лёвшина, и тонкие миниатюры Ильи Кригера и Веры Липатовой, и конкретизм Бориса Колымагина.
мотив песка / оглядываюсь на море / которого нет (Дмитрий Кудря)

П.И.Филимонов. Мантры третьего порядка. — Тарту, 2007. — 76 с. (Воздушный змей: Первый полёт. Вып. 3).
Сборник эстонского русскоязычного поэта. Стихи Филимонова близки к постакмеистическому мэйнстриму в той его части (в диапазоне от Андрея Грицмана до раннего Николая Кононова), что ориентирована на остраненно-ироничный и одновременно очень внимательный, жадный до деталей окружающего мира взгляд, подчёркнутые визуальность и телесность.
До приезда в город Гагарина жизнь развивалась плавно: / бабы носились с вёдрами, химики делали сплавы, / мужья изменяли жёнам, отличники пили лосьоны, / девки снимали трусы, в зеркало глядя влюблённо <...>

Алексей Цветков. Эдем и другое. — М.: ОГИ, 2007. — 288 с. (Твёрдый переплёт).
Сборник, в соответствии с концепцией серии, включает и стихи и прозу автора. Наряду с избранными стихами Цветкова (впервые под одной обложкой объединены его стихи, написанные до и после многолетней паузы) представлена культурологическая эссеистика поэта.
<...> для каких-нибудь лучших веков / где судьба осторожней и строже / бродский проффер сопровский цветков / и ромашки / и бабочки тоже

Алексей Цветков. Имена любви. — М.: Новое издательство, 2007. — 148 с. (Новая серия).
Наряду с избранным, знаменитый представитель группы «Московское время» выпустил и книгу новых стихов, написанных за 2006 год. После долгих лет молчания творческая продуктивность Цветкова не может не поражать. При этом поэт не устаёт экспериментировать, что делает его едва ли не самой важной фигурой для поэтической молодёжи весьма разных эстетических убеждений, но вызывает подчас раздражение у некоторых старших авторов. Интересно уловление Цветковым разнообразных тенденций актуальной поэзии — от прямого высказывания до фантастических мотивов, использование самых различных пластов лексики, в том числе сверхновой, — и то, как поэт всё это переплавляет во вполне авторский, опознаваемый язык.
<...> ветерком бородёнки брезгливо заплещет хоругвь / мощен пращура хрящ но поэты на ощупь тщедушней / им пора не сезон жалко бродского нету вокруг / чтоб спросить с тебя кушнер <...>

Виктор Шендерович. Хромой стих и другие стишки разных лет. — М.: Время, 2007. — 80 с. (Поэтическая библиотека).
Книга стихов известного сатирика и публициста вполне укладывается в рамки общей стратегии Виктора Шендеровича (в чём-то напоминающей стратегию Дмитрия Быкова), заключающейся в тотальной экспансии, присвоении всех жанровых и видовых кодов литературы и журналистики. Ехидства в стихах Шендеровича меньше, нежели можно было бы ожидать, зато изрядна меланхолическая нота. Пётр Вайль, чьим предисловием снабжена книга, называет Шендеровича "ироническим лириком" (или "лирическим иронистом"); между тем, иронии здесь куда меньше, нежели болезненного чувства отчуждённости, непринятости миром.
<...> Пока поэт бряцал на лире, / Вода закончилась в сортире, / Повсюду свет погас. / На кухню вышли тараканы, / И пробудились истуканы, / И двинулись на нас <...>

Олег Юрьев. Франкфуртский выстрел вечерний: Стихи и хоры (1999-2006). — М.: Новое издательство, 2007. — 60 с. (Новая серия).
Относясь генетически к позднему ленинградскому андеграунду (он — один из основателей легендарного уже альманаха «Камера хранения»), Юрьев вот уже полтора десятка лет живёт в Германии. Новая книга поэта продолжает предыдущую даже в заголовке: название книги «Избранные стихи и хоры» (М.: НЛО, 2004) перемещено в подзаголовок новой, утверждая авторскую систематику жанров. Поэзию Юрьева трудно назвать герметичной. «Ускользание» словарного значения в юрьевских стихах связно не с эзотерическим смыслом и не с семантической заумью. Поэт, работающий в традиции «малых петербуржцев», начатой Константином Вагиновым, — но связанной и с «московским» и «воронежским» Мандельштамом, — смещает смыслы, делает их мерцающими, едва узнаваемыми, но всё же не утраченными.
Что ж с того, что луна возвращается, / вещи неба в чехлах находя, / и волна, уплотняясь, вращается, / на зубцы фонарей находя, — // все под мост уходящие полосы / косо-накосо не исчесать: / нам — вдыхать эти гладкие волосы, / кораблям в эту мглу исчезать.