* * *Джек-потрошитель пришёл в райком
И попросил путёвку на целину —
Там, говорят, комбайны ходят гуськом,
Пиво не хуже, чем в Гамбурге иль Клину —
Свищут казашки, приманивают луну.
Съезжу и отдохну. Слушай, рабочий, что тебе целина?
Тут вообще, — не знал? — началась война,
Тут Ганнибал прошёл походом вчера.
Слушай, райком закрыт, на дворе жара,
Лают лисицы на грустный Бирнамский лес —
Выпил бы да исчез? Джек-потрошитель сказал — беда.
Я в дискретном пространстве дышу едва.
Где корабли, империи, города,
Как мне работать, товарищ райком, когда
Нет ни ножа, ни тела, ни естества:
Всякая плоть — слова? Джек-потрошитель выпил свои сто грамм
и переехал в Рио,
и счастлив там.
* * *
Звёзды зверей, звёзды морей,
крабовидным облаком — свет.
В доме Отца много дверей,
а той, которой нет, — нет. В стены домов буквы вросли,
и, пока алхимик доплавляет руду,
кролик летит к центру земли,
девочка гуляет в саду. Крыши в золе, кроны в земле,
в небеса стремится вода.
В доме Отца чай на столе —
время не пришло никуда. Выверен ход впрок, от щедрот,
яблоня по-прежнему стоит за окном,
и — слышишь — поёт оксфордский кот,
растворяясь в небе дневном.
* * *
Коль славен, кол нидра, колись, имярек,
о том, как сбирается вещий Олег
по рыбам, по звёздам, по рекам,
погоду менять человекам. Все змеи Исландии плачут по нём,
он волком лытает и ходит конём,
и дышит в затылок незримо
строителям вечного Рима,
а также парит над рекою Невой
в обнимку с весёлой голштинской вдовой. Колись, имярече, гори и тони,
Аскольду и Диру почаще звони,
в могильниках вьётся проводка,
курганная, рьяная, жаркая медь,
не будет нам петь, нас уносит медведь,
увозит подземная лодка. Покуда мы снились, покуда слова
летали как лебеди из рукава,
трубили без смысла и счёта,
сложилось пространство — глядишь, поутру
история ломится вниз по Днепру
щиты прибивать на ворота.
Потом летописец туда подверстал
пропавший без вести еврейский квартал.
|
