Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Антологии
TOP 10
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи
Стихи


Инициативы
Антологии
Журналы
Газеты
Премии
Русофония
Фестивали

Литературные проекты

Освобождённый Улисс

Современная русская поэзия за пределами России напечатать
  предыдущий автор  .  к содержанию  .  следующий автор  
Владимир Тарасов

НАТЮРМОРТ

Растение, расправив крылья,
        стоит на ножке.
Изобразим-ка изобилье —
        растенья рожки:
в тарелке яхонты клубники,
        златые искры
в них вправлены, гора черники
        поодаль в миске,
смородину, нет, лучше клюкву
        насыплем также
в ведро, и редкостную букву
        напишем, даже
произнесём — откройте рты
        пошире — это буква Ы.


ОБРАЗЫ НЕБА
Послание

                                                М.Т.

Мой дивный брат!
        Я только что вернулся
                со скачек —
                        сам не очень верю.

Тебе знакомы ведь порывы бескорыстья
                            Давида, друга нашего — а как же! —
           вот он и вздумал телеса проветрить,
                    и не откажешь — сочная окрестность!

Не говорю о том, что в лавке по соседству
         примеривал перчатки — лапа барса —
                                      ах, коготки! —
                             ты можешь быть уверен.
                 Давид (при запонках)
                           тем временем в конюшни
                                     наведался узнать —
                                                                          так,
                                               что, мол, слышно,
                            что нового свалилось, может,
                                                                                сверху?..
        Всё тихо, говорит, пока,
                                                    всё мирно.
Лошадки там как водится щебечут

                                                 лузгая семечки,
                               и друг у дружки —
                   как бы невзначай:
                                                         Ты видала небо!..
    А кнут на стенке так и извивался.

Но поначалу
                       праздник их какой-то
        с пиджачным хором вроде как служили,
                                     и налетела вдруг
                                                        лютейшая из вьюг!
                  Нас, гады, с опозданьем упредили —
                               вы извините, часть обычных церемоний.
       Оттаяв, впрочем, мы поулыбались,
                        а эти, тамошние их, директора,
                                               в конце концов — в телегу
                                                                                                 и восвояси.
                                              Потом и пол, конечно, подмели.

Ну,
        я тебе
                      не буду тут
                                              о танцах
                                                               моих горячих —
                            за Столбами побыл!
           И странный фокус видел,
                                                          как пересказать?

Где холодит узор блистая ночи,
           где нету времени, но:
                      скорость скорость скорость — где
                остекленелый своды взор не сводят —
             стой,
                        скользко без песка —
                          — — —  дзо-о-онк з — — — 
                          — — — сти-иньььь — — — 
                  скачут отблески — забава!

                А вот моя любимая игрушка:

                        Над собою — цветком
                        вьюсь — мотылёк.
                        Отрок дважды вошёл
                        в тот же поток
                                            (и представь — босиком!)

Н-н-да, мы забылись.
                                       Значит, там
           где вроде брызга мутная летит,
                         а разлетится — целый сталактит —
        нам показали хитрую новинку.
                  Она бесшумно двигалась,
                                                               такая
                             тихоня, видишь ли,
                                        из непонятных мест.

Я подошёл —
                    а твёрдая граница, как и всюду
                                          на временных стоянках —
                                сотканы
                                          дышат шеи соты, но лицо —
                                                                        уснуло.

        Она застыла...
                  В стороне галдели
                           какие-то посланцы в балахонах,
             их молча ненавидел честный стражник —
                      сам золотистый, а топор — из света.
                 Она не видит?

— Сударыня, вам грустно или пусто?
                    Меня осмыслив словно,
                                       вдруг разжала губы,
                                                            проговорила:
                   Я не заводная.
                              —  Как? То есть!..
                              — яне-заво-днаа-йа

Моё донельзя озадачен басурманкой
                             и как мальчишка оловянно созерцал
                                                         мерцание в её глазах...
                                        Да, братец,
                                                 надо ж, погуляли.

Ну ладно, милый,
                                  я тут заболтался,
                  а в нашенских краях какой-то кризис,
                           мусор, бомбы —
                                     ну хоть строчи «цидулы из Кабула».
                  Но ты мне должен рукопись.
                                                        Бывай.


ВСТАУНАЯ ЧЕЛЮСТЬ

Когда у меня вырастут зубы —
скоро у меня вырастут зубы —
а у меня вырастут зубы —
я оставлю отпечаток резцов
на вашем деревянном черепе —
пусть гуляет с отметиной вместе.
Но если кому улыбнётся,
ежели возникнет зачешется,
кто из знакомых залюбопытствует —
покажите похвастайтесь:
драгоценная вмятина.

Вам нужна вставная челюсть?
Вам не нужна вставная челюсть?
Вставные челюсти, господа!
злата талант полтора серебра!
полный рот новёхоньких!
зубья на зависть! зубчик! зубец!
Пожалоста, вставная челюсть —
девственна и действенна —
по заказу напрокат!

Спешите к Йорику!
все размеры любой цвет!
музейные-кисейные-датские-гадские!
сдаём в наём!
чешитесь! чешитесь!


РАССКАЗ О ПРАВЕДНОМ ЧАСОВЩИКЕ

Я пошёл к часовщику в часовню
чтобы починить свои часы.
Нет его! — однако! как же людям
догадаться, например, который час?
Через полчаса явился, благодетель.
Улыбается. Довольный. Весь в муке.
— Где ты пропадаешь, чёрт плешивый!
— Как плешивый?! — он горестно воскликнул. —
К мельнику на мельницу молиться
я всегда хожу по четвергам.
— О несчастный, — говорю — раскинь мозгами,
как во сне живу и некому будить!
Голову склонил смиренно бедный
и в ответ сказал слова простые:
— Не сердись, мой добрый друг Володя.
Можно починить твои часы?


ВЕРСИЯ ГЕОМЕТРА

Всем Скороходам!
Во Все Углы и Щели Поднебесной!

Зачитываю:
мы —
поэт,
лицо поэта,
а третьим — тень лица (безвестный персонаж) —
мы
вооружимся на мгновенье оком:
мир — изреченье,
наша песнь —
всего трактат о знаках,
так
предметом созерцанья выбрав луч
пыльцой луча оставшейся на пальцах
мы разум линии натуры уснащаем —
в занятьи этом вкус голубизны.

Когда же пристальнее, с холодком, взглянуть,
вас мучит жажда жижи истин —
а солнце?..
а свобода смысла?..
Нищ опыт странствий.
Опыт веры учит
надёжнейшему из обманов —
цель.
Пред нами юности снедающие дали.

Как ни высматривай — там голо,
а не время ль
градостроением занять свой ум?
Вперёд:

ключ
на который в поисках питья
меня и вас навёл дикарь лохматый
орнаментом ограды обнесён.
Вокруг,
из плит шлифованных —
на них изображения чудовищ
тринадцати невероятных видов:
Рух, разевающая хищный клюв,
дракон с драконихой и выводком стоглавым,
Абракадабра — пастырь их —
вокруг
в округе площадь.
Сон и покой её лишь время охраняет.
И обелиски — с двух сторон.
Теперь пройдёмся,
я люблю
когда шагов число удваивает эхо.

Перст указателя на север указует, —
оттуда и начнём.
Сто белых ромбов отделяют монумент
от центра площади что обозначен выше.
Хирам воздвигнув наш мемориал
велел облицевать гранитом чёрным
сооруженья грани.
А внизу,
вот, вы на ней стоите,
умельцем выбита
стремительная надпись:
       И тогда вас настигнет галоп барабанов
       Круговерть тьмы и света ворвётся со свистом

Далее —
рассматривая как резвится нечисть
под каблуками —
а водопой и так закрыт —
наитие диаметра выводит
к другому каменному стражу.
Он пирамидой меди малахита
под небом высится,
вблизи
мы различим прожилки в этом камне —
как в поединке меж собой сплелись.
Соперник архитектора — болтают
из племени раскосых был —
гвоздём!
на гладком постаменте! — полюбуйтесь —
коряво, варвар, нацарапал:
          Ветку кинув в пасть огня
          Наблюдай его оскал


КОЛЕЧКО ДЫМА

«Мощь яростная рёва вод слепых
Аидом скованных до срока в недрах
у средоточия узлов Пяты
прорвёт
земной коры гранитну толщу».

Приятель мой
от зрелища времён
улыбкой виноватой отлетая..,
дохнул колечко дыма:
Отлично!
Видишь, уходя
уйдём и не погасим солнца.
А стало быть, —
он выждал паузу, —
стало быть не зря
недаром
мне довелось рвать гроздья бедной жизни,
нет, не променяю
мякоти ягод молодой воды.
И главное,
вид казалось прост —
в нём капище небес
и сердца всплеск
наитие мгновений
след за ними —
но странно,
стынь его сиянья
влекла загадочная намекала.

Торговцев с рынка доносились крики —
Метровые бананы! Шекель! Шекель!
Забыв о сигарете, он продолжил:
А в час лучей
(пощиплем струны памяти раз ею
диктанта нашего поляна зацветает)
в час лучей
ветвистый рокот в дельте был рождён —
засоловьюжило самой свободы соло —
блажь и блаженство мимики души.
Ода,
вольно!
вольно ей вспомнить волочить припасть
и пестовать палитру плена: любит.

Приятель мой
от зрелища тех пен,
улыбкой виноватой отлетая..,
тянулся к пепельнице:
Познания изюм, пожалуй, завязь.
А зрелой крепью сочен —
ритуал.


КАРТИНКА С ВЫСТАВКИ

Ты поникла, дорогая.
Выпрямись.

Смотри, объятия медведя дева снит.
А это что за муза с мызы?!
Художнички! рисуют всякий сброд.
Та-ак, вот и ваны — кагалом целым.
Ван Гоголь — их звезда —
был, между прочим, некрореалист.
Ты, кстати, Ван Гагарина видала?
А жаль. Я видел.
В цирке выставляли.
Ну как тебе обрисовать,
такое,
ну знаешь, слишком рделое пятно.

Идём туда.
Там манускрипты, слышишь,
поскрипывают.
Ты представляешь,
здесь их скрепками скрепляют —
живые манускрипты! скрепками!
кретины!!

Тут пыльный старичок пришёлся б к месту.
На полной ставке,
капельмейстер, — как считаешь?
Тогда и заскрипят согласным хором...
А что, прости, ты вся в меня воззрилась?
Сама ты моль.
На шарфе?!
Гнусь какая,
в музей не сходишь,
насекомые кругом!


* * *

Оно удобнее конечно ж
жить на поклаже на своей —
сидишь и трогаешь, своё ведь, не чужое.
И то бы так да тыкать звёздам нас учили,
тыкать.
К тому же тень на жизнь — счастливый ученик —
всё повторяет за тобою,
повторяет.

Вы!
Рвите когти —
пусть её корёжит.


* * *

Назови меня велением жизни, —
сказала любимая мечта
об укрощённом завременьи
(вот она, на блюде лежит).

Я копаюсь в карманах..,
нашёл..,
спички.

Фокус в том
как прикурить на ветру.


* * *

От молодой воды ещё попробуй стебель.
До дня которым смертью уводима
иначе не узнаешь
дно трепета признаний сердце.
На.


  предыдущий автор  .  к содержанию  .  следующий автор  

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service