Овал

Время проходит сквозь нас, оставляя нас позади, —
Не зацепиться когтем, ни ласточкиным крылом
За прозрачного спутника, а кричать «погоди» —
Всё равно, что овал рисовать на воде углём.

Но рисуем, в то время как тишина, обнажив шаги,
Забирается в слух и камушком, холодна,
Чертит в светлом воздухе расходящиеся круги
От минуты, канувшей, но не достигшей дна.

Отразит ли полёт круговая река времён?
Проходящий весо́м, но поступь его легка,
Как узор кружевной слетающих с языка имён
По колено стоящего в вечности мыслящего тростника.

В мире всякий объект — часы, но неровен ход,
Только в выборе точки отсчёта мы и вольны.
Проходя через нас, удаляется пешеход,
Но овал возвращается на колесе волны.

Одуванчик

Разве это укоризна?
Не готов я быть любим.
Восприми меня, отчизна,
Лёгким сердцем голубым.

Ты поверишь мне на слово,
Ты полюбишь мой петит,
Жизни символ и основа
Одуванчик полетит.

И кому какое дело,
Если есть ещё дела,
Из какого самострела
И куда летит стрела,

В лёгком воздухе ныряя
Женским почерком нагим,
Свои тайны оставляя
На прочтение другим.

И пока на диком пляже
Нет ни ветра, ни беды,
Он стоит легко на страже
Любознательной воды.

Нежен сад, да снежен

Нежен сад, да снежен —
Весь в противоречьях,
Снегом подытожен
Счёт опавшей меди,
И в эфире прутья
Чертят буки-веди —
Алфавит прозрачный
Бессловесной речи.

Сколько влажных литер —
Видимо-невидимо!
Кто их производит?
Из какого теста?
На язык приходят
Рифмы «ветер», «Питер»,
Но они, по-видимому,
Из другого текста.

* * *

Над Невою Овен дан.
Ночь смущает звездочёта
Тайной нечета и чёта,
Ночь стращает пуритан.
Погоняет Буридан
Неразумную ослицу,
Звёзды светят сфинксам в лица,
Над Невою Овен дан.

Над Невою Овен дан.
Небо манит глаз оглядкой —
Чёрной в крапинку подкладкой,
Как раскрытый чемодан.
Месяц вышел на майдан,
Как без точки знак вопроса
На рассыпанное просо
Смотрит искоса и косо,
Желтолиц, как Гоминдан.
Над Невою Овен дан.

За столом сидят бараны.
На столе лежит баран.
Звёзды падают в стаканы,
Капает на кухне кран,
Добывается уран,
Добивается посуда,
Над державой держит Будда
Два Завета и Коран.
Высыпавший, как простуда
На губах, как знак оттуда
Не летит никто откуда,
Над Невою Овен дан.

Интервью с птицей Феникс

— Уважаемая птица Феникс,
Расскажите нашим телезрителям,
Как вам удаётся
Возродиться из пепла?

— О, это очень просто.
Сначала нужно сгореть дотла.

— Как, совсем?
— Да, совсем.
Чтобы не осталось
Никаких угольков,
Ни, тем более, головешек,
Лишь ровный, мягкий
Серо-сизый пепел.

— А потом?
— А потом нужно сосредоточиться
На одной мысли.
— На какой?
— На мысли о возрождении.
— А дальше?
— А дальше нужно преодолеть
Свою косность.

— Птица Феникс,
Пожалуйста,
Расскажите подробнее,
Как вы это делаете?

— Сначала я сосредоточиваюсь
На мысли о возрождении,
Потом нечеловеческим усилием воли
Преодолеваю свою косность
И возрождаюсь.

— Но как преодолеть свою косность?
— Нечеловеческим усилием воли.
— Где взять это нечеловеческое усилие?
— Сосредоточиться на мысли о возрождении.
— Как на ней сосредоточиться?
— Сначала нужно сгореть дотла.
— Без головешек?
— Без головешек.
— А потом?
— А потом возродиться из пепла.

Одинокое пианино

По пляжу гуляет одинокое пианино.
Радуется солнцу и смотрит на опустевшие ракушки.

К пианино подходит лев
И, сняв шляпу, учтиво говорит:
— Можно на вас поиграть?

— Нет, больше на мне никто не будет играть! —
Гордо отвечает одинокое пианино.

— Нет так нет. — Лев учтиво надевает шляпу
И отходит прочь.

"А может быть, всё-таки надо было согласиться?" —
Думает пианино, бросая взгляд на опустевшие ракушки.

Одинокое пианино улыбается белыми клавишами
И мечтательно смотрит за горизонт.