ВЕСНА

Ловля рыбы — необходимость или забава
в пудре жестокости.
«Мы ловим рыбу!» — так
они ответили
Витающему в Облаках.

И тогда Он очнулся
и понял: пора...
Вышел на берег... Но
земля была уже слишком землёй,
и, чтобы не утонула она
в самой себе,

Он вознёсся. Говорят,
случилась гроза...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

... взъерошенная порывом.
Возбуждённая до агоний.
Улыбнувшаяся сквозь сон.

... дождь нежно в землю проникает,
даруя жизни новое начало.

Зевнула и зазеленела.

ДЕЛИРИКА

1.

Это похоже на
когда выходишь на трассу
после попытки упиться до,

оборачиваешься на шум,
поднимая невольно руку,
и проносится нечто похожее на

новую жизнь, но
без лица.

2.

Никогда от неё я не слышал «прости» —
от иглы в стоге здешнего сена,
где так бешено пахнет марией с хуаном
в вертикальную ночь.

3.

... а утром услышал не малиновки голосок, но
чаек-клонов хозяйский ор, и понял —
поблизости рай их... И новая битва
за жирный кусок
из нового мусоровоза.

НЕКРАСОВ У ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ

Я жалею, что я не цистерна. Приятно:
у неё лейбл «БРОМ» и серебряная тельняшка.
А внутри у неё — космос и космоса
крутой завар, чья чернота безоглядна.

Проглочу поскорее колёса и на колёса встану,
прорастающие на бронзовеющих ладонях и пятках,
застегну молнию до глаз и далее
буду смотреть и видеть, а стоять не стану.

Я жалею себя, потому что жала
осы для меня уже слишком мало.
Погоды природы, народы-уроды
растворятся в цистерне моей породы.

* * *

Втроём, в полутьме, будто грешники кающиеся,
мы на холодной веранде сидели,
ноги скрестив.

— Я с открытыми спать научилась глазами,
потому что не верю
в кооператив! —

молвила первая, Ирма, смущённо икая,
будто в одышке, слегка головою
тряся,

вторая, жена моя Н., хоботок изгибая,
продудела невнятно, но сказать
ничего не смогла.

Я же, ноги раскрестив, легко, но солидно поднялся
на ноги свои
и с достоинством удалился.

* * *

... лимон, проглоченный целиком,
сапоги без подошв,
лето у бетономешалки...
что ещё нам приснится в тумане?

И в свалочный лес в заторможенном виде спуститься,
по глине косой скользя,
не видя во тьме ни огня, ни тумана
другой половины каких-то чужих ещё зим,
чтобы в сад ненарочно
попасть,

и расписаться на стекле сигаретой дымящейся,
и смотреть отстранённо на приклеенный дым,
и бражника видеть полёт
вдоль прозрачной тюрьмы этих слов в ореоле из дымных движений,
чтобы твёрдым дыханьем в значение Слова проникнуть —

сквозь Стену.

ПРОБУЖДЕНИЕ

во сне летают самолёты
а липа за окном не раздевалась
и не ложилась к нам, чтоб не мешать
глубокий сон со сновиденьем быстрым,
сверхзвуковым...

Глубокий сон из тазовых костей
приходит в мозг игрой на барабане,
ласкает мёдом нежные соцветья
космических болтов, подлёдных пазов —

внутриутробных поз в n-мерном мире.

В больницу смотрят окна лучших сказок,
их пенят пеной из аэрозолей,
их протирают свежею газетой,
их покрывают жёлтой простынёй,

и, размагничивая веки постепенно,
уже не человек, но ЧАСТЬ ПРИРОДЫ
идёт себе в себя — в свои заводы,
идёт себе в себя сама собой.

 * * *

Что ж ты в раздумье стоишь у порога?
Эвридики-утра
и тень остыла, тихо

ночь-Эвридика
заглянула в окошко
кабаньим рылом...

Что же стоишь ты?
Ждёшь внутриоклика? Смотришь
на посох и нож...

И лишь посох берёшь
и, безоружный, идёшь —

уходишь, уже

победитель,

Лицо Огня.