Освобождённый Улисс, , Современная русская поэзия за пределами России

Литва


Елена Элтанг

СЧИТАЛОЧКА

возникает из тумана
львиный мостик в пять утра
будто месяц окаянный
тот что ножик из кармана
вынимал ещё вчера
в предвкушеньи воскресенья
львов лелеет парапет
в сонном сурике осеннем
существует опасенье
что увы возврата нет
в еле слышный окрик лета
где пускают всё равно
на двоих с одним билетом
с лунным сахарным стилетом
на вчерашнее кино


* * *

зингер чёрная сестричка
позолоченная холка
домовитая москвичка
с довоенной барахолки
нынче что? сарынь на кичку
к чёрту прежние привычки
жизнь — пайковое яичко
две петлички
соль и спички
смерть — на кончике иголки

замирая над стежком
слушать тайны
левитана
чуть надломанным ушком

зингер чёрная бурёнка
что кормилице стрекочет
фронтовая киноплёнка?
зингер плачет зингер хочет
чёрно-белого телёнка
рвётся строчка стынет пшёнка
чем укутаешь ребёнка?
не пелёнкой
не клеёнкой
будто вынутым из ночи

заскорузлым чепраком
загустеешь вязкой
смазкой
не пролившись молоком

зингер чёрная золовка
похвались житьём чуланным
сердце ль мечется неловко?
челноком снуёт — и ладно
онемечена сноровка
маша зингер — полукровка
вьёт из прошлого верёвки
сводит бровки
мол в кладовке
вечность пыльная прохладна
вспоминаешь ли о ком?

спи бобылка
зингер пылкий
увезёт тебя тайком


* * *

завести бы заоблачных братьев
чтоб они заявлялись без спросу
и спускаться к ним в утреннем платье
на отлёте неся папиросу
разбудили! — ворчать понарошку
разворачивать в кухне гостинцы
а ещё — чтоб была у них кошка
небольшая не больше мизинца

чтоб за завтраком булки макая
в тёмный омут гречишного мёда
рассказали мне кто я такая
с точки зренья небесного свода
чтоб строгая задумчиво груши
на прозрачные длинные дольки
рассказали зачем я так трушу
много вру много пью — и не только

чтоб прихлёбывать громко вприкуску
бергамотовый или же мятный,
рассуждая о прежнем искусстве
перекусывать искус невнятный
об уменьи утерянном плача
ночь выстукивать на ундервуде
и о том что бывает иначе
но теперь уже больше не будет


* * *

от автора: его души потёмки
свет амальгама темпера картон,
и вот — двойник подрагивает ртом
и как пелёнки теребит тесёмки
холщовой папки с надписью эскиз
он перерос рассеянность наброска
и хочет вон и смотрит сверху вниз
и строит мину хмурого подростка
чем не смущает автора ничуть —
вторую жизнь живя на даровщинку
тот выпрямляет лишнюю морщинку
по свежей краске пальцем как-нибудь


Central Park

Центральный парк. Горящий спирт витрин.
Обиженный, катаешься один.
Смятение твоё приняв за ломку,
Тебе несёт бесплатный аспирин
Рачительный король бензоколонки.

Прощай, даритель чудных мелочей!
Кладёшь флакон в карманчик для ключей,
Ключи — без дома, без толку пилюли,
Собрание сомнительных вещей,
Которые владельцам не вернули.

Катись, Большое Яблоко, дичок!
Грызёт тебя подземки червячок
И вечное, как сырость, беспокойство,
Вертись, индейский глиняный волчок,
Теряющий магические свойства.

...Шипит и растворяется в ночи
Центральный парк. В окно твоё стучит
Простуженный лиловый беспризорник.
Чего уж там, отдай ему ключи,
Таблетки и английский разговорник.


СТАНЦИОННОЕ

отворить ли окна
отворить ли жилы
билетёру в ноги ли упасть
на перрон растерянного рая
скатерть-то промокла
подливай служивый
безвоздушная авиачасть
расплескаешь радость раздирая
на груди да вот ещё напасть

на запястье даром выгорает
некозырная тугая масть

щурится кондуктор
набекрень корона
он слегка обижен на меня
да и сам поди-ка с перепою
стонет репродуктор
гонит из вагона
расписанье райское кляня
ты теперь смешаешься с толпою
ты теперь один моя родня

да луна — как пятнышко слепое
на сетчатке облачного дня...


QUE FAIRE?

не отводя крыжовенных зрачков
читаешь тихо список монотонный
отстуканный на дачном ремингтоне
лист экивоков и обиняков
всё про себя — как испокон веков
мы к божествам читаем обращенья
а я стою и плачу в три ручья
нет! я стою и думаю в смущеньи
вот это я? всё это разве я?
я вечно вру я в чай крошу печенье
чего ты не выносишь боже мой
а встреться бес (не мелкий не хромой)
ложусь и с ним заради приключенья
зачем тебе? иди себе домой
пасти овечек с флейтой тростниковой
нет! погоди прочти ещё прочти
прости мне сор и гонор бестолковый
когда б я знала из стыда какого

растёт твой стебель высохший почти


АЙНЕ КЛЯЙНЕ
(для Л.)

                                                                    ...чада, глупые и неразумные; народ, с корнем 
                                                                    вырванный, последней шкуры лишённый; серебро
                                                                    отверженное; просо рассыпанное; мехи порванные;
                                                                    ветошь скверная; смоковница проклятая;
                                                                                                            Евангелие от Филиппа

вот черновик условность дыра дырой
можно глядеть на солнце как через копоть
можно пустить на джойнты и по второй
можно бы на растопку да он сырой
можно ногой болтать или скажем топать
без толку всё иди поскреби закром
что там на антресолях кляссеры сани
мехом дырявым отверженным серебром
вот черновик лежащий как куль с добром
что при погроме спасали а сами сами


* * *

подбираешь слова как мальчишек для школьного хора
а они не поют и уйти норовят и ушли
ловишь паузу ловишь как руку в пылу разговора
воровскую в кармане — скользит ускользает — ужли
остаются одни только знаки негодным дрекольем?
ты мне шепчешь курсивом и плачешь петитом и врёшь
нонпарель за бесстыжий миньон выдавая — доколе
цицеро будет нами владеть? а когда ты умрёшь
афродиту тебе принесу что на книдских монетках
и оставлю одну за щекой и одну на трамвай
мы недаром враги и при жизни ты целился метко
отдавай моё сердце давай отдавай отдавай


ПАВЛОМАХИЯ

что павлуша нынче плачешь
всё приелось толокном
то ли в речку бросить мячик
то ли девочку в окно
на карниз её поставить
в фильдеперсовых чулках
подтолкнуть её перстами
в спинку белую и — ах
до свиданья фройляйн бетти
do not bother do not ask
дай вам боже наших встретить
по дороге на дамаск
вот лежит она сложившись
пополам как дама треф
а над ней горит оживший
файер парковых дерев
императорские шашни
лютни башенки ключи
бедный лютик день вчерашний
не молчи же не молчи
мидинетка дрянь хористка
повернись на каблучке
пресный привкус евхаристий
на болтливом язычке
полно бетти что стесняться
удаляясь от земли
нынче павел где же святцы
мы запамятовали


ENFIN

ад состоит из пустословья
на четверть остальное гиль
где слов больное поголовье
пасётся у чумных могил
ад состоит из снисхожденья
на четверть остальное мга
где мы слепые от рожденья
в корзинке возимся  слуга
четвертачок зажав в руке
вот-вот снесёт топить к реке
и возвратится налегке







Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service