Из цикла «АПОЛОГИЯ ЮЖНОГО ДВОРА»

Соседка в саду, как в гримёрной,
наводит такой марафет,
что каждый цветок поимённо
мы помним, наверно, с тех лет,
когда черенки ножевые
дрожали в древесных стволах
и двор, обретённый впервые,
участливым ливнем пропах...

Немотствует южная флора -
взирает, себя обновив,
на мир, избежавший повтора,
хрустящий, как белый налив.
Соседка усердствует рядом,
а впору бы руки умыть.
Весь август - под стать конокрадам.
Он ценит врождённую прыть.

Стемнеет - цикада стрекочет.
Ведро под ногами звенит.
Мой друг, искуситель, средь ночи
заводит курортниц в цветник.
Я сдамся: «Гуляем, дружище», -
поскольку чутьё вне игры -
цыганским ножом в голенище -
таится пока. До поры.

Я тоже скрипел бы усердно,
но август мне свечку задул.
Мы вечно чреваты ущербом
в ухоженном этом саду.
Так меньшее зло выбирают:
пошарит в потёмках рука -
и вырвет в горшочке с геранью
змеиное жало цветка.

* * *

                                                            Памяти Б.Чичибабина

Почти античная гора под Щебетовкой
свела миндальные ряды когортой строгою.
Казалась кромка бытия такою тонкой,
как будто смерть отделена рассветной тогою;

как будто здесь готовит жизнь предел последний:
вольна выбрасывать на мель, швырять к обочине,
чтоб относительно неё ни объяснений,
ни подтверждений не искал (уже просроченных).

Здесь должен выглядеть дельфин почти античным -
не тем, который для людей играет с мячиком, -
а тем, которого с трудом дано постичь нам,
который был обременён спасённым мальчиком.

Здесь предоставлены суда волнам конвойным.
Не утверждай, что жизнь скудна и незатейлива.
Мы предоставлены себе. Судьба проворна.
Морской лампадкою для нас маяк затеплила.

Почти античная гора, где время проще
и покидающие нас оставят снадобье, -
как будто думают о нас в миндальной роще:
ночная оторопь листвы... струенье слабое...

ЦИРЦЕЯ

Подскажи, гречаночка, на чьей
совести просроченный наш отдых.
Где нам забронирован ночлег
в час отстрела всяческих животных?

Долго выбирал себе приют,
местность, приуроченную к мифу.
Только мойры всё ещё прядут -
так, что боль пронизывает лимфу.

Сны в законе. Преданность перин.
Выстирано. Выстрадано. Кротко.
Внутривенный выслушав прилив,
что-нибудь загадывал - на откуп:

внешность, избежавшую славян,
ветошь и оливковую ветку, -
что-то, не подвластное словам,
что-то, не подверженное веку;

в час отстрела брошенных собак
засыпал и вздрагивал под пледом,
чтоб в другом отечестве себя
обрести, как закулиссный предок,

чтобы первый встречный дуралей
переименовывал, осклабясь,
робость ревматических ветвей
в нашу необузданную слабость.

Долго выбирал себе итог
в стороне от шорохов и сплетен...
Там в ушную раковину Бог
дышит сны. Как стряхивает пепел.