Освобождённый Улисс, , Современная русская поэзия за пределами России

Израиль


Александр Бараш

Наби-Самуэль

Я гляжу на тебя   как вода на кувшин
я лечу над тобой   как одно из семян
Ты лежишь   как гранат в муравьях и пыли
как помёт одичавших маслин

Мне с тобой   как с собой   объясняться нет сил
наша связь — это цепь и рудник
Наступи на меня   словно тень от горы
пересохшею кровью земли

Под ключицей скалы дотлевает родник
и слезами в саду набухает инжир
и стоит словно арка
                                     как знак в пустоте
медный изнемогающий мир


* * *

Когда все народы соберутся под Синематекой*
и как пробками — хлопнут надгробьями мертвецы
и ангелы с восковыми лицами
                                                      рассекая воздух золотыми коваными ботинками
навесят между Западным и Восточным Иерусалимом
                                                                                              предначертанные мосты —

я буду ходить по улицам этого луна-парка
встречая сослуживцев   забытых приятелей
                                                                             кружа   возвращаясь назад
и в тяжёлом ужасе разыскивать сына  чтобы взять его за руку
сесть на траве   обнять друг друга  и закрыть глаза


_________________________
* Иерусалимская Синематека (Дом Кино) расположена на склоне долины Иешафата — Страшного Суда.

 

Остров Спиналонга

Хорошее место  чтобы глядеть на море —
бетонное кладбище колонии прокажённых  на острове
где была венецианская крепость а затем османский городок
оставленный турками во время рокировки с греками
в начале 20-го века
                                    Голая серая площадка  с ячейками  как для яиц
или для кубиков льда  Моя просьба очевидна: чтобы тело
после прощания с духом (устаревшая любовница —
с молодым человеком  смотрящим в будущее) —
рассосалось именно здесь
под шуршание ящериц —
                                              чуть южнее углового бастиона
с ласточкиным гнездом для часового и засохшим калом юных американцев —
хорошо поужинавших накануне в рыбном ресторане над озером в Агиос Николаос
Кроме них (загорелые кривые ноги в грязных кроссовках
цветной рюкзачок  кепка козырьком назад  сопение
и чудовищно быстрое мельчание в перспективе) —
здесь появляется мало кто из туристов:
экскурсия рассчитана ровно на час
и обратно — на катер до Элунды
                                                            Это маленький порт за пазухой залива:
старая добрая геометрия: белые квадраты между голубым и зелёным
И какое облегчение: спокойная греческая церковь осеняет бухту
а не скорпионов хвост минарета — на секунду я даже
ощущаю готовность перекреститься —
как рыбак возвращающийся домой
на своей моторке по колено в рыбе
В конце концов всё своё атеистическое детство в Москве
я просыпался — как они здесь  в греческой провинции —
под звон колоколов ближайшей церкви
Впрочем  я не знаю точно  как надо креститься —
параболы руки и формулы пальцев
Но и в иудаизме мне более чем достаточно
ШМА ИСРАЭЛЬ и самого себя
(промежуточный финиш)

_______________


Можно вернуться в Россию — и уберечь себя
от того от чего уехал — для этого существует Греция
На очередном пустынном мысе  над акваторией почти анонимного городка
всего пару раз упоминавшегося у античных историков —
сесть на влажном солёном ветру на корточки
перед разбитой византийской мозаикой
и пачкая руки светящейся пылью
до ломоты в коленях
перебирать камешки
и черепки —
вернувшись в детство —
на развалины Коломенского и Нового Иерусалима
Почти первертная по страстности любовь моей юности —
автор Кувшина и Батюшкова — салют тебе
от блудного племянника
                                          Не лепо ли ны бяшет
погрузить эллинистическую душу
русского слова  в тот мир
из которого она
появилась?

_______________


После ухода турок
на острове угнездилась
последняя в Европе колония прокажённых —
                                                                               Пятьдесят лет назад
всё это выглядело почти так же: окаменевшая средиземноморская улочка
двухэтажные дома с провалившимися перекрытиями
Деревянные ставни свисающие из оконных проёмов
как тяжёлые окостеневшие крылья
морских птиц

Рыночная площадь
величиной в салон в средне-буржуазной
израильской квартире  Переулки по склону горы
состоящие из поплывших ступеней  и поворотов упирающихся
в головокружение  на месте прихожей
                                                                  Нет пожалуй
я никогда не признаю смиренного молчания
перед лицом смерти (она же будущее)
Слушайте  почему  вы
ничего не делали
когда вас
убивало время?
Я — тот самый  который через несколько поколений —
хочу знать о вас всё: о чём вы говорили друг с другом
вот на этом пороге  в час между работой и сном  как вы смотрели
как двигались ваши губы и руки  что и как вы ели  как любили —
средневековые города откровенностью физиологии
наверно ничем не отличались от
советских коммунальных
квартир — — —

_______________


У меня нет
снобизма живущего —
по отношению к мёртвым
Слишком ясно  что мы — одно и то же
причём в любую минуту
                                         Мой интерес к вам —
это любопытство одного из вас
прилетевшего посмотреть на то
что сталось с телом
Задавайте вопросы


Long distance*

Cамолет прибывает в Шереметьево
как душа возвращается в тело  Если это
случается по истечении ряда лет — то похоже на
воскрешение мёртвых
                                        А если душа успела обрасти
новым телом в другой жизни?  А если
это случилось с тобой? —

_______________


Шереметьево-2!  В тебя въехал Саша-Бараш-2!
Вот он идёт по твоим полутёмным стеклянным переходам
                                                                                                      Ни один
из известных мне аэропортов — не встречает таким степным безразличием
Удивительно  - даже такое по функции международное место
Россия умудряется наполнить тайной своей души  А ты —
переносчик тайны — до тех пор пока
носитель языка  Самому страшно

_______________


                                                                      Вот уже за загородкой
лица родных  Стоит жить в одной стране — хотя бы для того
чтобы не утыкаться при каждой новой встрече в
увеличительную линзу общего старения
                                                  Этот опыт само-
ликвидации
  невозможно вынести  не теряя
трезвость мысли и чувствительность
без которых — утрачивается
последний привкус
реальности



_______________
* long distance — термин для дальних телефонных разговоров

 

Из цикла «Европейские фантазии»

2.

Помнишь аспиранта из культурной провинции — с его идиотской смущённой улыбкой?
Как ни встретишь этого типа — на травке в кампусе  на площади ратуши  в книжной лавке —
смотрит так что становится неловко — ну хорошо ну привет ну уйди уже ради бога!
Это был я — я любил тебя с углублённостью избалованного ребёнка

Нас научил весь опыт ушедшего как поезд века
что любовь — это функция чего-то большего  вроде колёса у велосипеда
что эту деталь легко заменить  и тут уж ничто не поможет
Есть такие явленья природы: рябь на воде сыпь на листьях и мурашки по коже

О'кей  Не знаю  будет ли тебе приятно услышать что в твоём лице я любил Европу —
звучит смешно как любая правда  И ужасно жалко ещё этот запах кофе
в угловом кафе в Старом городе где сидя за столиком у прозрачной стены
видно как в переулке — блестит под дождём чешуя кафедральной спины


Сыну

Мне бы хотелось
чтобы ты когда-нибудь —
прочитал мои стихи — так
как молодой хищный следователь распутывает
первое в своей карьере  дело об убийстве  А пока
мы существуем друг для друга только
на уровне первой любви — — —

 

В долине реки Сорек

Мы узна́ем из этого текста  как боялся смерти тот кто давно умер
как он  разлучившись с близкими  выл по ночам в голос
как на каждом грубом горшке этот гончар выбивал своё имя
и вся глина его поколенья давно раскололась
Но если пройти по склону холма  где теперь только лисий колос —
услышишь дребезжащую песню  которую он пел за работой  Амен —
она растёт в том же месте  как у покойника волос
В наших реках — вода лишь зимой  а в остальное время
чистый горячий свет заливает пустое ложе
Вот заброшенный сад в щели между горами
и ступени к пустому дому — здесь ты можешь
сложить с горба свою память — корзину с камнями
Ты станешь долиной в окне  ящерицей в нише
аркой гробницы в каперсах и астрагале
И будешь летать над собой как крыло стрекозы
плыть одичавшей террасой — вниз по горному склону
Воздух висит прозрачный  как отсутствие сил
В нём стоит луч — по центру круглого свода
Под базальтовым прессом  ходящим на этой оси
мы обращаемся в ясное  как сосуд без стен
еле заметное колебание света
Во дворе под навесом из листьев — голоса и шум
женщины молют ячмень для лепёшек и варят ужин
На глиняной крыше белого дома по вечерам —
собирается мерцающий круг где каждый каждому нужен
В твоей мастерской полумрак  В поле ладоней — кувшин
Это гончарное колесо — твоя лучшая жизнь
ход его коловращенья только тебе и слышен
След моих пальцев останется на палевом черепке — вокруг
места крепления ручки к ребристой стенке сосуда
Он будет на срезе холма у дороги — как солнечный блик
как под вечерним ветром — лист масличного сада
Кровь гуляет толчками  пытаясь вернуться в родник
Тот кто может исчезнуть — ещё не возник
Облака качаются на ветру гроздьями винограда







Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service