* * *турок гениям парижа предпочту но ненавижу одиночество мое как летучее копье зашвырну его за тучу пару птиц собью гремучих и в ночи среди лесов выну розу из часов * * *
в небе чисто в поле пусто у меня к тебе искусство я пришел к тебе в грозу быть бревном в твоем глазу быть занозой в пальце тонком быть в посудине подонком жабой в белом молоке черной кровью на руке я тебя не позабуду я со дна тебя добуду быть с тобой моя награда что ты! мне тебя не надо... * * *
одна тишина как две тишины дождик пробрался в плащ и штаны дождик-картинка (всё, надоела...) дождик-пластинка (заела, заела...) * * *
наверное я тоже когда-нибудь умру шуршать сухою кожей я буду на ветру и кто-то из мальчишек на жопе на моей своим ножом напишет «марина + андрей» * * *
кончи лосьнебокончилисьптицыбогупалназемлюнекомумолитьсяос талисьотбожкирожкиданожки * * *
Безногий поэт парит в облаках Взбираясь все выше и выше И щелки глазные зажав в кулаках Следят за ним серые крыши Но вот одного я никак не пойму Ну где на такой высотищще Найдет он себе молодую жену И всякую разную пищу? Осенние буки
Осенняя бука растет где придется У серых заборов и старых дверей Осенняя бука цветет словно солнце Неоновым светом ночных фонарей И вот я ее торопливо краду Не чуя ни ног, ни рук И ночью к тебе по морозу бреду С букетом озябших бук * * *
посвящается Люке помни Люка в это время года для поэта в женщине природа вся патриархальна и нема по снегам безумные пейзанки тащут в гору ледяные санки женщины сошедшие с ума лепят гнезда ласточек на днищах кораблей плывущих в Алькатраз помнишь Люка как и ты не раз мной была оттаскана за ушко там ведь подобает быть ракушкам рыбам-прилипалам и моллюскам с волосами водорослей дна женщина подобную нагрузку явно не осилит ни одна так и ты не лезь в студено море шутка ли играть с большим винтом он тебя разрубит а потом как же я снесу такое горе и куда же я его снесу в мусорник в овраг на внешний рынок иль на рынок просто вещевой помню как затянешься травой и напоминаешь поединок льва с единорогом а в ночи ты напоминаешь итальянку Люка брось давай закатим пьянку на хрен это нам с тобой сдалось? все ведь так прекрасно началось... * * *
растаяли песни и корочки льда хреновые вести летят в города по радио голос твердит равнодушно что лопнуло солнце как шарик воздушный под небом чужим неожиданно черным рассыпался мир как пакетик с поп-корном нет больше тепла красоты и уюта никто не жует дабл минт с джуси фрутом сквозь воздух сверкнули незримые грани и странные ночи стоят между нами * * *
я помню мне говорили бродячее жаркое лето индейцы что-то курили совали в руку монеты они просили — купи нам прохладно-твердую кожу солнце по раненым спинам быстро ходить не может пекло траву сминает камень поднял мальчишка а жук ползет и не знает что скоро ему крышка * * *
бог мой старый бог мой ветхий кушает оладики бродит с лейкой и рулеткой в пожелтевшем садике он ли помнит про меня обо мне скучает на депеши и звонки он не отвечает эх до неба почтальон почты не дотащит покаянное письмо не опустит в ящик я хочу поплакать всласть и облегчить душу я не буду больше красть яблоки и груши * * *
виденья жизни преходящей по смерти ползают тайком боязнь сыграть в недолгий ящик течет по сердцу кипятком в той стороне забот незрячих сквозь щели душ протянут трос и мальчик скалясь по-собачьи целует девочку взасос Из цикла «Потеря невидности»
*По вечерам по центральным улицам города катятся шарики серебристой ртути по пути они забиваются в щели тротуарных плиток падают вниз сквозь решетки водостоков из открытых дверей модных магазинов доносятся ароматы французского парфюма и турецкой кожи на площади с каштанами опустевшие столики уличных кафе продавщицы мороженого тают быстрее чем их несерьезный товар призраки людей плывут сквозь шелест и покачивание раскаленных перекрестков накануне августа синяя вода июля уже не кажется такой неповторимой *Ты приходишь и говоришь что революции совершаются на луне а коварный брюнет безуспешно пытается завладеть твоими мыслями как сказать отзываюсь я на углу у цветочного киоска я размахиваю зонтиком и ты видишь меня из окна напротив я стучался в него прошлой ночью в поисках луны или хотя бы стакана апельсинового сока разбавить водку в поисках телефона в поисках неизвестно чего тихие лица проснувшихся людей кажется лето потеряется и утонет в собственных дождливых очередях *Невозможно ничего вернуть но хотя бы что-то самую малость ничего невозможного в принципе нет но только если это всего лишь принцип говорят твои зеленые глаза ваза совершившая полет по тесной комнате в моих руках возвращается на прежнее место отмеченное темным кружком на запыленной поверхности полки вроде бы все как было если не считать этого сумбурного путешествия *Веселая ртуть на кончиках ее пальцев которые похожи на тротуары центральных улиц последняя электричка всегда уходит ровно в час ночи мимо моего дома скользят рассыпаясь ее искристые хвосты убивая комара она оставляет на своих пальцах чужую кровь *Отсутствие смысла на лицах круглых собак спина превращается в мозаику образов волосы расчесаны на прямой пробор ловцы жемчуга ее зубов бесстрашно бросаются прямо в пасть не впасть в уныние давай посмотрим что у него внутри говорят дети и тыкают вилкой в пузо плюшевого медведя их ждет разочарование серая мерзкая вата смотри не запутайся в осенних паутинах *Призрак танцующий на границе дня и ночи заставляет рыжую женщину вздрагивать во сне, она переворачивается на спину и вздыхает непослушное новое тело, ей снится ребенок на обочине дороги серый электический свет стекающий вниз по столбам лошади плачущие в сумрачных коридорах сумерки рассыпанные волосы спички *В старом доме я пил чай в сумеречные полдни наполненные ветром и дребезгом стекла он говорил мне послушай наши отцы сгустки окаменевшей воли камни впитавшие воду и почерневшие от влаги эти незнакомые люди эти женщины в танце похожие на языки пламени пора бежать отсюда я знаю я видел из окна ночного поезда над метрополией горит свеча круглого света все изменяется этот город когда-то принадлежал нам безраздельно город что дышал и шелестел листвой наполнили молчаливые люди с черными пуговицами во рту и они уже не покинут его в отличие от нас они умрут здесь и только тогда он наконец опустеет нужно будет чтобы прошло много времени сто лет или больше прежде чем на его вздрогнувших улицах снова будут раздаваться звуки наших счастливых голосов
|