Древнее греческое

Фортуна вращает колеса.
Орет, как дурак, паровоз.
Он только что прибыл с Лесбоса
И снова пойдет на Лесбос.

А рядышком скрипы и звяки
(Гори оно синим огнем!).
Последний трамвай до Итаки.
Пожалуй, поедем на нем.

Путеводитель

В степях на юго-западе Монако
Уютный городок на склонах гор.
Там рядышком с могилой Пастернака
Toчь-в-точь Амьенский высится собор.

В том городке на берегу залива
Разбит роскошный плодоносный сад.
В нем зреет груша, поспевает слива,
Краснеют ананас и виноград.

Кудрявый, стройный, молодой садовник
Сплетает там шалаш среди ветвей.
К нему по вечерам спешит любовник —
Бургундский герцог голубых кровей.

Они, бывало, встретятся очами
И смотрят друг на друга не дыша...
И не бывает скуки и печали
Под благодатной сенью шалаша.

Аристократ плодами насладится,
Поплещется в озерах нагишом...
Ему, конечно, нечего стыдиться!
Потом он смело на коня садится
И едет первым поездом в Дижон.

Зеленый луч в старинном светофоре —
Как пожеланье доброго пути.
Попутный ветер заиграл на море.
Вперед, вперед, крылатый бриг, лети!

Ах, давних дней красивая легенда,
В ней честь и слава, гордость городка!
Еще там, впрочем, производят ленты,
Качели, фильтры и окорока.

А каждый вечер в облаках тумана,
Когда стада домой бредут, мыча,
Приходит на могилу Тициана
Трудящаяся дочка скрипача.

В ее руках букет увядших лилий,
Глаза — как отблеск неба в родниках...
Она так хочет, чтоб ее любили,
Да вот не получается никак.

Ее судьбу, что так необычайна,
Хотелось бы узнать наверняка...
Но это не легенда — это тайна,
Пленительная тайна городка.

А этот старый двор, где рос мальчишкой,
Пугал котов и в окна крыс бросал,
Потом прославился хорошей книжкой,
Которую он сам и написал.

Так вот каким бываешь ты, бессмертье,
Гремящее, как колокол в веках!
Какие люди, вы уж мне поверьте,
Живут в альпийских скромных городках!..

* * *

преполовиненный разломок
плеядисто велеочит
перемигни гряду потемок
где персть руду свою влачит

заколошмаченных разгулий
недовисает вертоград
за разрывающейся пулей
осмысливаешь всех подряд

киста босячеством пробита
обременительно в плену
посыл прерывности смени ты
на эту кажется одну

зачем вальяжничать и мниться
кургузо стискивая чёт
незарисованные лица
иной исправно перечтёт

безодиночественность лени
полуголосьем отдалась
когда румяные колени
скрывала слизистая грязь

и было только разве это
затем которых вовсе да
невольная звезда поэта
его невольница звезда

* * *

Люби красивые слова.
Из них одно другого лучше.
Из них одно другого круче.
Из них я знаю только два.

Из них одно, точней, один
бывает редко в разговоре,
особенно когда заспорят
нетрезвых несколько мужчин.

Из них второе — на руках
Готов носить я это... эту...
Она живет назло поэту
и не ямбуется никак.

Попеременчивость двуёх,
недонадрывно подколенных,
остудивительных, нетленных,
бесполовинный бег и пёx.

Колоратуровато спев,
залопотавшись перелязгом,
гремуч, опрыскан и обласкан,
перерасходуешь посев,

когда бывает, если вдруг,
усыписто полуразрушен,
в театре розовых конюшен
ложится перьями на луг

раздолбоёбистый кимвал
симвóлом вольности жидовской,
и композитор айвазовской
поет в тюрьме девятый вал.

Эскиз из изо

Ах, вишенка-черешенка!
Ах, лето на земле!..
А девочка-повешенка
качается в петле.

За что она повешена,
сам черт не разберет:
не то — за то, что грешная,
не то — наоборот...

Виси, виси, поскрипывай
и падать не спеши.
Ах, мед душистый липовый,
отрада для души!

Так пахнет тельце стройное
захватывает дух!
Ах, лето, лето знойное,
раздолье птах и мух!

По небу солнце катится,
за тучку норовит.
А писька из-под платьица
кудрявится, лохматится
какой прелестный вид!

И носик покурносее,
и глазки побольшей.
Виси, виси до осени
на радость малышей.

Что платьице в горошину,
что русая коса.
Виси, виси, хорошая,
и радуй нам глаза.

Вознесена над бездною
житейской суеты,
виси, виси, болезная...
Ах, ягоды-цветы!..

Памятник женскому порожению

потому что меня
уже один раз не было
и они не хочут верить
разница между прилагательными
и четырежды гордость однако
как вы могли заметить
я натужен в гамме
есть свинцовая фамилия оснабрюк
с лихвой
но я должен любить этого михаила
перемена блюд в авангарде течений
не то чтобы но все же
было было
как я люблю вас
тихие гост(ь)и оврагов
фигуративная соматика
накушались в лондоне
и всегда
а я живу в самой счастливой стране на свете
полуторного кекса не видать
почему до сих пор
еще не было
ни одного коли
стыдно
как только ее коснешься
а она уже рыжая
велеречивостью манит
надо
перевод запястий
клетчатый клетчатый клетчатый
исторгнуть
и все-таки он прав
когда