* * *Сарафаны, покупали, примеряли, зубочисткой десны драли дамы, красной армии досрочно ленту верности вручали хамы, им по стошке на задворке, а меня хуем вписали в раму, может, иней их удержит, девочка металлом бредит идол, проведи медовый месяц, посмотри как я стреляться буду, менуэт седая кошка мне сыграет на дорожку груда, дождевых и заржавевших, родинки мои устали спали, на свинцовом одеяле, кайф достал ребром, и все кончали. * * *
Она ему — по строке на листке, а он ей раза в три-четыре больше. Оно ждет гудка в тишине коробка, он на пальцы мотает воздушные рифмы: Белый паровоз — теплая вода, галки в небе заштрихуют слово дура, и вместо него цветная чепуха — разрисует паровоз, а воду замуслюет. Она против ветра мечты собирает, степь в грудь, звук в ладони, остальное в карманы. А он между строк серенады слагает — на глупой свирели мотив подбирает. Яблоком по темечку — прорастает семечко, степь в груди заколосилась — она к стене кирпичной прислонилась, ладони разжала — звуки упали, колоколом прозвучали, старухи шли с васильками по небу гоняли табунами. * * *
Время догоняет перо, кубинцы стоят у прилавка, ............, мне все равно. Пристальный гонор зовет водолаза, каску засуну в ведро. Кутерьма без начала, астрофизик у причала, голубые верблюды, осьминоги ублюды, канарейка в степи, образован — учи. Отпечаток до срока, а в дерьме столько прока, отговор требуха, а сначала игра. Уплывет пароход, застрелись, мореход, убаюкаю Катю, изнасилую Васю, я слеплю города, суета, толкота. Коченеет подушка, разродится зверюшка, пламень белых ночей, скоро вносит врачей. На Кумысной поляне встречу буйных зверей, с отмороженной харей от свечей до свечей. Хроматическим громом занесет в облака, люк кормящийся богом от степного сыча. Отрубите мне пальцы, жгута нет, да зассысь, облепиховым ядом рожи всем замочи.
|