"Зяблик перелётный…"

Елена Трофимова
Футурум Арт
№ 5, 2004
Досье: Михаил Файнерман
        Зяблик перелетный: Стихи. — М.: ИЧП "Гео", 1995. — 48 с.
        В наше громкое и бурное время стихи Михаила Файнермана кажутся тихим шепотом, чуть слышной мелодией, посреди шума и гама повседневности. А иногда при их чтении возникает ощущение — довольно странное для стиха — что имеешь дело с небольшим трепетным существом, готовым в любой момент испуганно вспорхнуть и исчезнуть… Поэтому название сборника стихов Михаила "Зяблик перелетный", несмотря на "орнитологический" смысл, довольно точно выражает особенности его поэтического дара.
        Хотя в сборнике, выпущенном в 1995 году фирмой "Гео", читатель найдет отрывки и из больших стихотворных текстов, все же его небольшие работы кажутся более отвечающими внутренней структуре личности поэта. В них творческий метод выражается наиболее точно и определенно, и он сродни работе акварелью. Или пером. Когда каждый слой, оттенок, нюанс смысла, росчерк мысли должны быть предельно обдуманны, отработанны, отчетливы, но оставляют в то же время у читателя ощущение свободы и легкости.
        Акварельная прозрачность стихов Файнермана во многом определяется его жизнеощущением и той символикой, которая служит для ее выражения. Главными героями его текстов являются, как правило, слабые, беззащитные существа и предметы — птицы, животные, одуванчики, мокрые зонтики, лесная лягушка, маленький козленок. И это не случайно: они более глубоко и точно передают ощущение преходящести всякого момента жизни, ее изначальную хрупкость, печаль быстролетящего бытия. Кстати, эта особая чуткость к нюансам, эта тихая трепетность стихов Михаила Файнермана сразу заставляет вспомнить поэтику классического китайского и японского стиха, отличающихся особой внутренней мелодикой, тягой к полутонам, умением созерцать Вселенную в неброских знаках обыденности. И поэт не скрывает своей связи с традициями Дальнего Востока. Аллюзии, а иногда прямые ссылки на них и транскрипции нередко вплетаются в его тексты.
        Однако в поэзии Михаила, при всей ее философичности, нет отстраненности и позиции буддийского "недеяния": она весьма драматична и напряженна. Трагедия жизни, трагедия любви, трагедия расставания и смерти — все это наполняет лаконичный слог поэта подлинной глубиной человеческого страдания. Иногда даже поражаешься, как из небольшого сюжета, даже из простой фразы рождается целое повествование, открывающее нам прошлое и будущее, хотя и вместившееся в несколько строк. Получается так потому, что поэт умеет очень точно и тонко режиссировать сценарии этих маленьких драм. Каждое слово обретает некую сюжетную перспективу, каждый предмет обращается в участника хора (в древнегреческом смысле), усиливающего драматургию смысла. Вот героиня одного из стихов произносит внешне обычную, но исполненную бесконечного экзистенциального отчаяния фразу "Все так ужасно…" — и вечному мотиву расставания вторят плачущие крыши, чернеющие деревья, поющие водосточные трубы…
        Поэт в качестве основной формы выбрал верлибр. Наивно думать, что его соблазнила свобода "свободного стиха" — это только кажется, что писать так проще, нежели рифмой. В действительности рифма иной раз дает больше возможности скрыть смысловую и художественную неаккуратность. Верлибр же очень коварен: очевидную рифму он меняет на внутренний интонационный и семантический ритм. И если эти элементы не отработаны, если поэту не хватает таланта услышать музыку слова и содержания, то "свободный стих" ничем не спасешь! Стихи Файнермана не кажутся скучными, даже трех- — двухстрочные, они не теряют ощущения принадлежности к поэзии.
        Хотелось бы сказать и еще об одной черте творчества Михаила Файнермана — об ее особой, московской интонации. Всегда присутствует нечто в строе его стиха, что позволяет уловить географическое место их происхождения. И дело не только в топонимах: Яуза, Воробьевы горы, Таганка, Малаховка, Черкизово, — дающих стихотворным текстам пространственные и ритмические ориентиры. И не в сюжетных ситуациях, несущих явную московскую окраску. Может быть, главное — в некой московской нерегулярности, "расстегнутости" души, искренности и доверительности самораскрытия.
        Острое ощущение невозвратности каждого момента жизни, печаль по убывающему времени пронизывает поэзию Михаила Файнермана, окутывает ее легкой дымкой элегичности. Особенно ясно это чувствуется в завершающей сборник "Поэме о 1966-м годе" — своеобразном реквиеме по юности, мечтам, тем временам, когда "все дружили — писали стихи, записки в стихах, в прозе"…
        …
        Миша умер 29 июля 2003 года.






Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service