«Я никогда не рвался в ряды масскульта»
Интервью с Дмитрием Быковым

Интервью:
Владимир Никулин
MIGnews, 1.08.2007
Досье: Дмитрий Быков
Он один из самых плодовитых авторов, пишущих на русском языке. Сочиняет романы, стихи, выступает как публицист, не гнушается теле- и радиоэфира. В своих устных выступлениях крайне многословен, в литературных опусах точен и образен. А главное, что по сегодняшнему времени чуть ли не редкость, – не труслив. Имеет на все собственную точку зрения и не боится ее высказать. Не замечен в стремлении вылизывать интимные места существующей власти. Лауреат самой денежной и завидной литературной премии – «Большая книга». И еще десятка не менее престижных, но менее денежных.

– Дмитрий Львович, я всегда удивлялся твоей энергии. У тебя жена, дети, несколько любовниц. И при этом ты успеваешь выпускать по три романа в год, быть обозревателем в десятке газет и журналов, редактировать украинскую версию журнала «Профиль». Как ты все успеваешь?

– «Несколько любовниц» – это сильное и приятное преувеличение. Я ужасно постоянен в привычках, моногамен, привязан к семье и совершенно не интересен в этом плане. На детей у меня, к сожалению, вечно не хватает времени, и они воспитываются как-то сами, усилиями жены и школы. Но у них перед глазами пример моего трудоголизма, и это, я думаю, не худший вариант. То есть все-таки лучше, чем алкоголизм. «Профиль» я редактировал, почти не выезжая в Киев: мне присылали тексты, я их правил и возвращал. Раз в месяц ездил туда проводить летучки и давать задания. Это было интересно, продолжалось полгода – мы так и договаривались, – а дальше они работают сами, и получается у них неплохо.

– Часто бывая в Киеве, можешь дать прогноз, чем закончится дележ власти в незалежной?

– Да я уже давал его. Мы в «Профиле» писали о том, что в Украине культура пития и алгоритмы политики очень тесно связаны. Как, впрочем, и в России. Но в России, напившись, начинают буянить, – а в Украине долго и смачно веселятся, никак не могут выйти из состояния застолья, живут в нем, можно сказать. В этом они немного похожи на Грузию, где все тоже никак не устаканится, но в Украине все более мирно и обаятельно. Думаю, земля будет родить, люди – работать, а политики в Киеве – делить власть, которую никогда не поделят окончательно. Это как бы такое бесплатное шоу. Продолжаться оно будет лет пять. Потом придет маленький человек откуда-нибудь из Службы безопасности и тихо скажет, что гулянка закончилась. Советую внимательно присматриваться к вице-мэрам, советникам по безопасности или проректорам по внешним связям.

– У тебя стол всегда завален книгами, которые тебе присылают авторы на отзыв. Что происходит сегодня в российской литературе и есть ли на пространстве СНГ хорошие, но не распиаренные авторы?

– Хороших авторов много, гораздо больше, чем думают. Они не очень распиарены, но кому надо – тот знает. Квалифицированный читатель с гарантией назовет тебе штук двадцать-тридцать российских имен и штук десять республиканских, из бывшего СССР. Кстати, в Украине в этом смысле тоже шоколад: молодой Любко Дереш, маститые Олди, Марина и Сергей Дьяченко с новым чудесным романом «Vita Nostra». В общем, есть на чем остановить взгляд.

– Давай остановимся на российских литераторах «гламурного» направления – Робски, Минаев, Собчак и иже с ними. В других республиках что-то подобные авторы не очень заметны. Или просто россияне о них не знают?

– В других республиках просто не сложился еще тот элитный, жирно-кремовый слой, который такие книги пишет и сам же их читает. Эта публика есть во всем мире, и нигде ее не любят. Они нужны для того, чтобы сравнивать себя с ними и восхищаться своей – на их фоне – безукоризненностью. А больше они низачем не нужны, по-моему. Но и эта функция – немаловажная.

– Читал я минаевские книги. Восторга большого не испытал. Объясни, почему твой «Пастернак», за которого ты получил премию «Большая книга», менее известен, чем изделия Минаева?

– Да я не думаю, что он менее известен. Его склоняют в прессе ничуть не меньше, как хваля, так и ругая. Иное дело, что он не предназначен для издания стотысячным тиражом – но это как раз норма. Я бы испугался, если бы в сегодняшней России сто тысяч человек прочли биографию Пастернака. Для СССР это было нормой, но ведь СССР – совсем другая страна, во многих отношениях искусственная. Я никогда не рвался в ряды массовой культуры, хотя и стараюсь писать без занудства. Мне одинаково неприятно было бы считаться «низколобым», как Минаев, или высоколобым, как, скажем, «Новое литературное обозрение» и его авторы.

– В «Огоньке» твои письма счастья, на мой взгляд, та вещь, благодаря которой у журнала появились постоянные читатели. Ты там довольно остро издеваешься над властью. Да и в «Собеседнике» еженедельно публикуешь злободневные стихи. И в то же время утверждаешь, что государство не дает говорить правду и вообще прибрало к рукам прессу. На тебя после этих публикаций кто-то давит? В общем, как со свободой слова в России?

– Да я не говорю, что у меня лично проблемы со свободой слова. Но это потому, что у меня приличные редакторы и печатаюсь я в приличных изданиях. А есть люди, которые по собственной инициативе снизу активно зажимают собственных авторов и ставят у них на пути такие рогатки, что люди сбегают в Интернет. В сегодняшней России несвободно только телевидение, да и это заслуга никак не Путина с командой, а все тех же топ-менеджеров, наложивших в штаны еще до того, как сверху доносится команда «Накласть! Смирно!» Пресса как раз довольно свободна, она никому не мешает, и на нее не обращают особого внимания. У власти на все разоблачения теперь одна реакция, простая такая, на голубом глазу: «Ну да, все верно. И что?» И что тут можно ответить – на это «И что»? Они же успели всех уверить, что они безальтернативны, и все поверили, а значит, и делать больше ничего не надо. Сегодня свобода в том, чтобы мыслить не в привычных терминах «лево – право», «восток – запад», «народ – власть», «консерваторы – либералы», «почвенники – космополиты», а в том, чтобы вообще сломать этот проект, при котором девяносто процентов населения никак не участвует в решении своей судьбы. Но чтобы ломать его на практике, сначала надо сломать его в головах. Этим я и занимаюсь, разоблачая механизмы нехитрых местных разводок и критикуя пиаровские слоганы, выдаваемые за национальную идею.

– А ты бы какую национальную идею предложил?

– Очень простую: «У нас нет лишних людей». Все нужны, все востребованы, всем найдем дело. А то мы вечно живем по принципу: сейчас будет счастье, но не для всех, а вот только для этих. Классово своих, национально близких, идейно выдержанных... А с остальными – по списку – можете делать что хотите. Я, конечно, поостерегся бы в качестве национальной идеи выдвигать лозунг «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!» («Пикник на обочине»), но «Страна для всех» – это вполне реально. Мы всем найдем дело, со всеми договоримся, всем даем социальные гарантии. А сейчас у нас все население чувствует себя лишним. Кроме тех, кто на трубе. Это, по-моему, безобразие.

– И в конце беседы – «ваши творческие планы». О ком нам, интеллектуальным читателям, ждать книгу в серии «Жизнь замечательных людей»?

– Весной будущего года, наверное, в ЖЗЛ выйдет «Окуджава». А одновременно в «Вагриусе» – новый роман «Список» и книжка новых стихов.






Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service