Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

напечатать
  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  
Введение в Авалианины камни

25.09.2007
Михаил Горелик
Новый мир
№9, 1994
        Известный только узкому кругу собратьев московский поэт Дмитрий Авалиани малопечатаем и не особо этим обстоятельством удручен. Он слишком поглощен слаганием (узрением? созерцанием?) стихов, чтобы стать любимцем публики. Как гном-рудознатец в подземных пещерах, не потревоженных шумом политической суеты и уличного движения, он добывает диковинные кристаллы-палиндромы, во глубине руд вопрошает, и палиндромы отвечают ему истинную языковую правду.
        Кто не баловался филологическим штукарством под звездой Азора? Гори пирог! – выкрикнул мой сын, и эхо его восклицания летало, мелодично поцокивая при легком ударе о кухонные стены, на глазах теряло в объеме, бледнело, пока наконец не исчезло вовсе, вызвав легкое смятение в духовке. Впрочем, и это уже совсем не штукарство – что же говорить тогда об Авалиани, вдохновленном непостижным уму виденьем симметрии мира?!
        Авалиани слагает из палиндромов стихи и поэмы с завораживающим, неповторимым звучанием, которое только и возможно благодаря их уникальным акустическим свойствам, – я покажу (увы, изъяв из целого) лишь бусинки его ожерелий, лишь отдельные камни: посмотрите, как преломляется в них свет, как они тверды, и прозрачны, и звучны!
        Взор его обращен к вечному, к метафизике (часто религиозной), и в то же время в нем вспыхивает вдруг единственность преходящего момента, упоение существованием:

Мир – зрим?
или
Мир – грим?
Вал снов – звон слав.
Я и ты – боги. И иго бытия.
О, тело! О, лето!
Роз вид жалок – укола жди, взор.
Ад я лишил яда!


        А вот, взгляните, романсное:

О, кони! До Яра! За город!
Дорога. Заря. Одиноко.


        А вот, взгляните, пословица – тут, ежели не научен, про палиндром и не подумаешь (впрочем, это фирменный знак Авалианиных миниатюр):

Дорого небо, да надобен огород!


        Надобен – стихи-то не кормят! Но сам Авалиани, не озабоченный огородом в озабоченной огородом стране, живет, яко птица полевая и лилия небесная.
        Выверенные и расчисленные структуры его палиндромов не остаются, что как бы априори угрожает им, чисто интеллектуальными конструкциями, но преображаются в улыбку, печаль, благородный пафос и лирику.
        Напротив, отвлеченный интеллектуализм – враг его музы – постоянно побуждает негодование Авалиани. Неожиданный наследник Шестова, он не устает клеймить своего (личного) врага, в сарказме и в печали множит его имена: «норма», «анатом», «мерило», «довод», «Ганс».

Ум – ад Адаму.

Ум роняю – не ценю я норму.

Муза размотана – довод-анатом за разум.

Ганс обругал абсурд: рус-балагур бос, наг.


        Здесь Лесков неожиданно братается с Тертуллианом, а евангельское блаженство при легком изменении освещения естественным образом переходит в блаженство Ивана-дурака. Да еще за эту ниточку вытягивается непременный на все случаи русской жизни Розанов с задушевной его идеей употребить достославный немецкий ум для аптечно-рудниковой российской надобности – взамен же научить «Гансов» слагать сказки, музыканить, а может, даже и молиться.
        Голость, босость и в небрежении пребывающий «надобный» огород – плата за балагурство и музыкантство. С другой стороны, числящий за чепуху и абсурд балагурство при пустом брюхе «Ганс», не имеющий никакого решительно представления о святости, в каторгу что-то не торопится. Но Авалиани настаивает на чепухе, то есть на том, что есть чепуха в глазах «Ганса», но в глазах самого Авалиани дороже всех надобных огородов.

Ах, у печали мерило, но лире мила чепуха!


        Господи, какое дыхание! Золотой листок русской классики!
        Обращенность к вечному, напряженное вслушивание в язык, в его тайну, которую он должен же высказать в магическом кристалле палиндрома, дает в Авалианином стихе особую прелесть тому, что здесь и сейчас. Страсти улицы – отстраненные и остраненные – диковинно преображаются в его минералах.
        Историософские споры:

Сор повис у роз – о Руси вопрос.


        Лубок:

Я рад, ус огладив: я видал Государя.
Мир ему. Шабаш умерим.


        Улыбка над модной религиозной неумеренностью, над восторженным преклонением пред вознесенным на облака харизматическим лидером, над упоенным желанием избавиться от собственной свободы:

В облаке поп – опека лбов, –


по созвучью неумолимо наводящее в памяти лоб толоконный.
        Вариация той же темы:

А дебилов томит – им от воли беда!


        И далее вот в одном четверостишии Авалиани завязывает крах империи, сексуальную революцию, кризис веры, кризис традиционных церквей, политическое мельтешение и экологический кризис:

С кесарем – конец; оценок мера – секс.
С семенем ток – к отмене месс.
Дух велик масс, а с самки лев – худ.
Туп актив болот, смогом стол обвит – капут!


        Удрученный Авалиани живописует сцену капута:

Скоблили сонно дам. Мадонн осилил бокс.


        Но, с другой стороны, если и осилил, то уж, во всяком случае, вовсе не на той территории, на которой владычествует Авалиани. Много лет назад мой покойный тесть, восхищенный виртуозностью поэта, отсалютовал ему:

Гор один аил Авалиани дорог.


        Наследнику грузинских князей московскому поэту Авалиани действительно дорог один аил. Совершенно не случайно, что этот аил в горах, а горы – в Авалиани. В этом «одном аиле» мадонн никогда не осилит бокс, в нем царствует небо, а не огород и блаженная чепуха (полное нерационализируемого смысла слово), немотствуют мерила и нормы, а болота и смог созерцаются как не нарушающая гармонии часть далеко лежащего внизу пейзажа!


  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service