В лучах деревянного солнца

Владимир Цыбульский
gazeta.ru, 11.08.2010
Вышла «Деревня дураков» Натальи Ключаревой – правдивая сказка о русской провинции, с целомудренным приезжим учителем Митей, алкоголичкой Любкой, странным батюшкой, домом блаженных под присмотром европейцев и пенсионером Гавриловым, который из принципа все губит.

Последняя вещь Ключаревой начинается там, где первая заканчивалась. И герой в общем-то тот же, что в дебютном романе «Россия: общий вагон». Там Никита, при встрече с несправедливостью терявший сознание, – тут застенчивый до слез историк Митя. Приехал по следам Никиты учителем в деревню Митино за смыслом жизни.

Русские типы и деревня тут, бесспорно, авторские. Жалко их очень и хочется любить. Что, собственно, Ключарева в своей книжке и делает. Так, что иногда просто на грани и чудом не сбивается на детское воркование по углам. И вполне ожидаемое (и тут же явленное) – грязь, пьянство, бой жен до синяков, идиотизм местного резонера, тупость районного начальства – оно тоже такое мягонькое. Не смертельное.

Один из персонажей вовсю вторит этим авторским ощущениям. Волонтерка Настя из интерната для умственно отсталых – что построен и живет рядом с деревней Митино (под местным названием «Деревня дураков») на европейские гранты и под началом некоего изумленного дикостью русских Дитриха – и сама светится, и в людях видит исключительно светлое. За что историк Митя, выращенный в репрессированной профессорской семье и всего боящийся, вынужден с Настей даже немного поругаться.

Хочется автору «прозреть за образами реальности, очевидными и безотрадными, какую-то невыдуманную надежду…». И этому прозрению отданы повесть и очерки из реальной провинциальной жизни под названием «Деревянное солнце». Насколько удачно – суждение зависит от того, занят ли этим же самым читатель. Пытается ли еще отыскать эту вот «невыдуманную надежду» или давно уже плюнул и решил для себя, что все надежды у нас исключительно выдуманные.

Последняя книжка Натальи Ключаревой – о неизменной тупости российского бытия. И о существовании в нем светлых душ. Тех, литературный свет которых виден невооруженным глазом: Митя, деревенские старики, счастливые каждым лучиком и капелькой росы, батюшка Константин, спасающий алкоголичку Любку, ее брошенного сына Костю и местного шофера проповедью хотя бы пить не каждый день.

Тупость бытия в вымирающих деревнях – она вечная. Российская, советская и снова российская. Этот мир неизменен. Если что в нем и создавалось, то только через насилие.

И вот в механизме что-то испортилось.

Он все тот же. На человека не рассчитан. Инвалид должен ездить в райцентр каждый год, чтобы доказать, что у него не выросли ноги. Учителя заискивают перед районным начальством, чтоб не закрыли школу. Приезжие из Европы волонтеры, что ухаживают за душевнобольными, живут с просроченными визами и в страхе, что их выселят и не дадут спасать тех, кто тут никому не нужен. Людей насилуют, как и прежде. Но от изнасилований теперь не родятся даже колхозы.

Сделать хоть что-то в мире жестоких привычек и распахнутых душ могут одни одиночки. Приезжие инородцы или отечественные вечные юродивые и блаженные. Если не нищие духом, то уж неимущие точно. Затосковавший деревенский бизнесмен, владелец лесопилки, мучается душой, но лучше вызолотит купола местной церкви, чем пожертвует хоть рубль дармоедам из инвалидной колонии.

Россия Ключаревой отторгает от себя всякий закон – что разумный европейский, что дикий российский. В деревнях дураков по уму жить не получается. Здесь хоть что-то оживает, лишь когда вопреки уму и от светлой души. Пишущий доносы на всех, кто так пробует жить, пенсионер Гаврилов во всем прав. Не должно батюшке посещать блудницу и давать ей деньги на водку. Или службу служить для душевнобольных. Или школу держать ради десятка учеников и пары учителей. Но наведенный им порядок – порядок пепелища и пустыни.

Изгоняют иностранцев и душевнобольных. Их экологический дом, выстроенный немцем и подожженный кем-то из митинских, сгорает дотла. Дети остаются без школы. Митя без смысла жизни. А деревня стоять будет и дальше только потому, что теперь в ней новая «психовка» взамен угоревшей от водки Любки – сошедшая с ума на пепелище волонтерка Настя из инвалидного дома.

И в повести «Деревня дураков» и в очерках ищет Ключарева русского духа и «чувства Родины». А находит только одно чувство, на котором, по ее убеждению, и может устоять нынешняя Россия.

И это чувство – стыд.






Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service