| Мария Ботева |
|
Вятская симфония
|
Ботева Мария. Что касается счастья (Ехать умирать): Поэма // Новый мир. 2006. #6.
Что знаем мы о городе Вятке? Что при царской власти туда был сослан Герцен (см. «Былое и думы»), что при советской власти город переименовали в Киров — в честь Сергея Мироновича Кирова, застреленного по наводке НКВД хроническим неудачником Николаевым, — хотя настоящая фамилия убиенного вождя была Костриков и он вообще был, как известно, мальчиком из Уржума. Знатоки фольклора вспомнят песню «Сам я вятский уроженец...». Наверняка кому-то известно и больше — тем, кто в этом городе бывал, не говоря уже о вятских насельниках, — остальным рекомендуем читать поэму Марии Ботевой «Что касается счастья». Поэма написана прозой, точнее, это проэзия, вид письма, узаконенный Сашей Соколовым (чье влияние на Ботеву очевидно). Поэма-повесть посвящена Вятке — медвежьему углу, «городу поэтов и пьяниц», который, по уверениям Ботевой, весь изрезан оврагами и построен там, куда лесная кикимора перетащила бревна, приготовленные ушкуйниками: «...в лето 6882, когда, идоша ушкуйники рекою, пограбиша города, несколько городы, остановились на Балясковом поле. Здесь заготовили круглый лес, бревна сложили вместе и легли спать до утра, чтобы назавтра построить и жить в городе В. Но ночью кикимора взяла круглый лес, уложенный аккуратно бревнами, и унесла в другое место, ниже».
Мария Ботева обрушивает на читателей ворох городских легенд и былей, присыпанных снегом, покрытых ледяной коркой. Порой этот текст физически холодно читать, так плотно и жестко прописана в нем зима:
«Зимой холод всюду. В любой из дней можно сколько угодно гулять по улицам, и в любом месте города и даже нашей большой области будет холодно. Голуби, разносящие туберозу, греются на железных люках, но разве это тепло? Холод вырабатывает все, что есть вокруг. Мы посмотрим на мутное небо — и у нас замерзнут глаза. Прикоснемся руками к стеклу — и станет холодно. Подумаем о зиме — и простынем. Лица прохожих людей источают холод, в глазах — только стужа, а более ничего. Река и то застывает снаружи, а что у нее внутри — никто не знает» 1.
Холодный город. Красивый город: «Зимой всюду красота. Куда бы мы ни пришли, во всех краях видим белую красоту». Вятская топонимика (улицы Вознесенская, Хлебная, Московская, Водопроводная, парк Аполло), вятские жители, специальное вятское настроение в тексте Ботевой доминируют, но в историю города вплетена семейная история автора-рассказчика и намечена — очень пунктирно — тема лирическая: «Я вчера искала тебя, бегала по городу, по дворам, спрашивала...» Для мироощущения, представленного Марией Ботевой, характерна неразрывная связь личного и исторического, настоящего и прошлого, будущего и настоящего, вселенского, космического и местного. Например, в поэме Ботевой Гагарин видит из космоса камень в городе Вятке, прежде лежавший в подвале дома купца Булычева: встав на этот камень, повесился синий чекист Власов, один из персонажей повести. Автор начинает повествование с заглядывания в будущее, с кивка цветаевскому «когда я буду бабушкой»: внуки и внучки рассказчицы в поэме появляются постоянно. И бабушка самой главной героини, потомок («потомица») той самой кикиморы, перенесшей бревна, — тоже одна из героинь. Все связано, все переплетено.
В поэме соединены лирика и гиньоль: каждый день проезжает по улицам Вятки машина, в которой возит по городу умершего сына отец, не желающий с ним расставаться, и в окнах машины прохожие видят застывшее лицо мертвого ребенка. С необходимостью сосуществуют любовь и ненависть: «...также ненавидеть и вовсе любить предложенную, а другой нет, жизнь с отчаянием умереть/прожить, сжимать кулаки и скрипеть зубами, подставлять каждый раз новую щеку, долго объяснять, словом, словами долго объяснять, что надо еще и еще, для того, чтобы песня была разобрана».
Этому взаимопроникновению соответствует избранная форма — монолог, плетение словес, цитат из шлягеров, из «Слова о полку Игореве», из разнообразных литературных источников. Полет и захлеб: речь вдруг срывается, превращается в бормотание, еще чуть-чуть — и глоссолалия: «бабушка их всегда в хорошей форме, зарядка, обтирание, массаж, приседание, прогулки в любую погоду, здравый ум, твердая память, честное слово, куда бежишь ты, на ночь глядя, рукой рук, ясноглазая, снова, и опять, куда, куда, куда?» Поэтическая свобода позволяет автору писать «которовый» вместо «который», изобретать рыбу стерледку и болезнь под названием тубероза, позволяет отбросить грамматику-орфографию-синтаксис-пунктуацию, погрузиться в словесный поток и в нем раствориться:
«Им жить дальше, ходить среди людей, таким одиноким, таким отчаянным в своем одиночестве, таким глазастым в своем одиночестве, кто-нибудь может увидеть, отвернись и не смотри, не думай, не спрашивай ни о чем, а лучше того, сделай вид, будто не видел вовсе, будь по-твоему, золотая рыбка, ступайте, сани, в дом сами за семь верст хлебать радости, как поло-вицы ходят по полу, так и мы давай в гости ходить один к другому, потому что кукушка хвалит петуха, а лиса и журавль не помирятся ни в какую, у тебя, говорит, ледяная, у меня, говорит, лубяная, у тебя, говорит, растаяла, а мне-то как тут не плакать, потому что трудно мне без тебя, то ли холодно».
Текст организован музыкально — в нем есть пересекающиеся мелодии-темы, но это именно текст. Ботева постоянно подчеркивает это, добавляя в скобках неожиданные «ремарки»: «выделить курсивом», «убрать курсив», «дать разрядкой». Современный писатель всегда помнит, что он пишет буквы на бумаге, а в случае Марии Ботевой такое восприятие текста обостряется как раз музыкально-лирическим характером поэмы-повести. Складывается ситуация, при которой автор одновременно находится вне текста и внутри, одновременно отдается словесной стихии и наблюдает за ней. Перед нами все-таки не совсем игра, и даже главным образом не игра: задачей поэмы Ботевой, на мой взгляд, является не больше не меньше как проникновение в истину, проживание созданного писателем мира, и заканчивается поэма словами молитвы: «Итак, вздохнув и выдохнув, вновь вздохнув, имеем сказать следующее: Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуя мя грешную, перебирая четки на тридцать, лица свои на восток направив, обратив очи долу, смирения ради, на землю родины, землю-шар». И в результате рождается эпос, лирический эпос, вятская симфония.
Главный вывод из всего вышесказанного таков: Мария Ботева написала хорошую, эстетически нетривиальную прозу. Эта нетривиальность особенно важна потому, что сегодня слишком часто писатели (молодые писатели — почти всегда) считают для себя главным рассказать историю, сообщить читателю сумму фактов, приобщить его к определенным идеям, изложить кредо, а задачи формальные явно полагают задачами второстепенными. Ботева исходила в первую очередь из ритма, из мелодии, из слова — и победила. Победила еще и потому, что совершила маленькое чудо: благодаря ей в русской литературе появился город Вятка, не географический пункт, не точка на карте, а отдельный, обустроенный, описанный мир.
В заключение — несколько слов об авторе поэмы (с чего, может быть, следовало начать): Мария Ботева, молодой поэт и прозаик из Кирова, в 2002 году вошла в лонг-лист премии «Дебют» (номинация «Детская литература»), в 2004 году — в лонг-лист в номинации «Поэзия», в 2005-м — в шорт-лист той же премии (в номинации «Крупная проза», как раз с рецензируемым сочинением); в том же году стала лауреатом премии «Молодежный «Триумф»«. У нее вышла книга сказок «Световая азбука. Две сестры, два ветра» 2. Внушительный «послужной список» для 26-летнего писателя.
|
[1] В принципе, это цитата из вставного рассказика, принадлежащего перу «писателя Трусова», но, несмотря на стилистические отличия, она прекрасно рифмуется с основным текстом, например с отрывком, воспевающим снег: «Пробки в городе оттого, что дороги занесены снегом, сталкивай сильнее на небе тучи, сплошняком лежит снег типа асфальта, почему-то всегда его много, так много, что даже больше, чем всегда, снежное царство, нигде не бывает так много, нигде не бывает так негде больше ему упасть, так нету куда сгребать, и некому, дворники бастуют».
[2] М.: НЛО, 2005.
|
|
