В 2003 году в Калининграде пошел первый фестиваль актуальной поэзии под явственно «интернетовским» названием SLOWWWO. Хотя средний возраст его организаторов и участников не превышал 30 лет, фестиваль получился довольно серьезным литературным событием. Он объединил не только новые и неизвестные имена, но и литературных «тяжеловесов» вроде рижской текст-группы «Орбита« (ее идейный вдохновитель Сергей Тимофеев – шорт-листер премии Андрея Белого и автор нескольких литературных и кино-проектов). Фестиваль ведет группа молодых калининградских поэтов РЦЫ, в которую входит Павел Настин, Ирина Максимова, Юлия Тишковская и Евгений Паламарчук. С 13 по 16 августа этого года на разных площадках Калининграда фестиваль SLOWWWO прошел уже в третий раз, хотя спонтанность, с которой он начинался, не обещала ему долгих лет жизни. Юлия Идлис отправилась в Калининград, чтобы расспросить Павла Настина о том, как ему удается делать фестиваль без бюджета, что такое «актуальная поэзия» и как заставить поэтов спонсировать самих себя.
Откуда взялась сама идея фестиваля SLOWWWO?
В конце 2002 года в Калининграде возникла литературная группа РЦЫ, и мы начали работу по созданию сообщества молодых литераторов «Полутона«. Все начиналось с электронного журнала РЕЦ, который издавался примерно раз в месяц, и сайта www.polutona.ru. Мы решили, что было бы логично организовать встречу участников этого виртуального сообщества, и фестиваль показался нам хорошим предлогом для этого: это мыслилось как необходимая часть всего проекта «Полутонов». Так, во всяком случае, было на первом фестивале в 2003 году. Дальше мы решали уже обычные фестивальные проблемы: документацию, пиар, выбор фестивальных площадок и качество авторского пула. Мы считаем своим достижением хороший средний уровень участников фестиваля – ну, конечно, настолько, насколько средние величины что-то значат в поэзии.
SLOWWWO позиционируется как «фестиваль актуальной поэзии». В каком смысле поэзия сегодня может быть «актуальной»?
«Актуальная поэзия» – это просто-напросто рабочая гипотеза относительно того, с кем из молодых авторов стоит иметь дело, с кем нужно работать, от кого в обозримом будущем можно ждать интересных результатов, публикаций, книг. В свою очередь, у этих авторов тоже есть свои рабочие гипотезы относительно того, кто из более опытных и известных поэтов кажется им «актуальнее». Вот на выяснение этих пресловутых «актуальностей» в кулуарах фестиваля и тратится основное время. Так что можно сказать, что для нас «актуальность» поэзии – это сумма рабочих гипотез, ощущение литературного поля.
А в каком смысле поэзия может быть актуальной... В смысле обновления тропа, в смысле адаптации новых формальных решений к старым темам (я как-то слабо верю в обновление тем в поэзии). Это скорее чувствуешь, чем понимаешь. В некотором роде «актуальным» может быть тот автор, чьи тексты становятся основой для языка следующего поколения поэтов. «Актуальна» преемственность.
Значит ли «актуальность» поэзии ее продаваемость? В каких отношениях с рынком находится современная поэзия?
Рынок поэзии узкий, нишевой. Квалифицированных читателей мало. Еще более узкий рынок – у молодой поэзии, которой и посвящен фестиваль SLOWWWO. Так что, боюсь, актуальность никак не связана с продаваемостью; может быть, существует как раз обратная зависимость. Нужно время, чтобы предпочтения массового читателя (не того, который читает «покетбуки», а того, который покупает книжки стихов) выявились и чтобы издательства отреагировали на это. Мы работаем в поле «актуальной» поэзии, то есть в поле формирования предложения. А реакция – встречный спрос – приходит годы спустя.
Программа фестиваля каждый год немного меняется: какие-то мероприятия добавляются, какие-то уходят. В какую сторону двигается SLOWWWO?
У нашего проекта две задачи. Во-первых, обеспечить начинающим авторам площадку для дебюта. Во-вторых – представить уже зрелых, сложившихся авторов (рижскую текст-группу «Орбита», Демьяна Кудрявцева, Дмитрия Кузьмина и т.д.). От дебютантов требуется просто хорошо выступить, а от более профессиональных авторов мы ждем готовых отлаженных проектов – перформансов, поэтических программ, спектаклей; поэтому каждый год мы стараемся такие проекты подготовить или найти уже готовые. Какими они будут – зависит от обстоятельств.
В будущем мы бы хотели, чтобы SLOWWWO стало фестивалем окололитературных проектов – поэтических спектаклей, слэма, перформансов, – чтобы зритель имел дело с готовым сценическим продуктом, а не просто с чтением текста. Мы считаем, что это важно для выживания поэзии при возрастающем давлении масскульта и попсы: мы должны найти такие формы презентации поэзии, которые обладают большей вирулентностью, чем традиционные. И, конечно, хотим убедить авторов в необходимости такого подхода.
Как формируется состав участников фестиваля?
Редакторы сообщества «Полутона» издают журнал РЕЦ – соответственно, отбирают в него каких-то авторов, пополняют «Рабочий стол« сайта новыми именами, стараются отслеживать авторов и события. Авторский лист фестиваля формируется на основе этой работы, которая идет круглый год, плюс, конечно, все те же обстоятельства: далеко не все могут приехать именно в это время именно в этот город. Так что в фестивале участвуют те, кого мы хотим видеть, и те, кто может приехать.
В разные годы на фестивале вы занимались соединением поэзии с видео и электронной музыкой (текст-группа «Орбита»), с живописью (проект выставки визуальной поэзии «Платформа»), в этом году – с танцем и театром (спектакли театра танца «Верхотура»). А как же «чистая поэзия»?
Ну, к примеру, в этом году было шесть часов «чистой» поэзии – традиционных чтений (хотя и там была «нечистая» поэзия – вокальный проект Антона Люциева), два часа чтений под музыку (что, как мне кажется, тоже вполне традиционная вещь), и два небольших танцевальных спектакля. Так что все, как видите, сбалансировано. Поэзия ведь больше, чем печатная литература, не так ли?
На какие деньги существует фестиваль? Как устроена его бюджетная основа?
Мы с самого начали решили, что не будем привлекать спонсорские деньги. Во-первых, найти их под поэтический фестиваль в провинции не так-то просто, на это приходится тратить массу времени. А во-вторых, к ним легко привыкнуть и поставить фестиваль в зависимость от спонсоров, чего бы нам не хотелось.
Помещение нам предоставляют бесплатно, и остается только оплатить афиши, каталог фестиваля, запись на студии, еще какие-то технические подробности – и фестиваль готов. Конечно, все это работает только при условии, что авторы готовы ехать и выступать за свой счет. Так что бюджет фестиваля – это наши личные деньги, а все удовольствие стоит около тысячи долларов. Но к этому нужно прибавить те суммы, которые участникам приходится тратить на проезд и проживание, – примерно $200-$300 на каждого. Так что авторы, если их, скажем, приезжает 20 человек, спонсируют фестиваль еще на четыре-шесть тысяч долларов.
А кто предоставляет вам помещения под чтения? И что хозяева помещений с этого имеют?
Помещения нам дает Музей мирового океана, Немецко-русский дом, Музей янтаря, Калининградская художественная галерея – за что мы им очень признательны. А что им это дает – я могу только предполагать, но думаю, что дело вот в чем. Мы предоставляем им полностью готовый, неплохой и вменяемый проект; они понимают, что у нас почти нет бюджета, но ведь и прямые расходы музеев на проведение у себя фестиваля невелики, а пиар-отдача какая-никакая с этого есть – вот поэтому и дают.
И тем не менее «почти без бюджета» вам удается приглашать к себе людей из-за рубежа: из Латвии, Литвы, Израиля, Германии и даже из США. Они приезжают за свои деньги?
Иногда мы платим очень небольшие деньги за участие, но это действительно очень небольшие деньги. В этом году все авторы приехали за свой счет. Мы считаем, что это не «наш» фестиваль – то есть фестиваль, организованный группой РЦЫ, – а «наш общий» фестиваль. Он касается каждого, кто в нем задействован, принадлежит всем авторам, вовлеченным в проект.
Группа РЦЫ вообще занимается именно ризоматическими, сетевыми культурными проектами, поэтому мы считаем совершенно нормальной ситуацию, когда сами авторы своим участием спонсируют фестиваль. Почему они это делают? Наверное, понимают, что это их проект, что он касается их лично, что качество и формат фестиваля зависят от их усилий и что никто ничего за них здесь не сделает. Кроме того, им просто нравится SLOWWWO, нравится город, нравится фестивальный круг общения; они считают, что читать у нас не зазорно и что это не пустая трата времени и денег, я надеюсь.
Как вы видите будущее фестиваля? SLOWWWO будет двигаться в сторону большей «институционализации»?
В этом году перед началом фестиваля я утверждал, что этот фестиваль будет последним. Нам бы не хотелось «занашивать» этот формат. Следовательно, если мы хотим сделать SLOWWWO на будущий год, нам нужно сменить формат, сделав акцент на форме и качестве подачи поэтических текстов. Думается, что следующий фестиваль, если он состоится, станет фестивалем поэтических программ и перформансов. Мы будем искать и представлять публике новые для современной окололитературной тусовки формы презентации (хотя, конечно, мы не претендуем на абсолютную новизну). По-прежнему будем сотрудничать с Государственным центром современного искусства (ГЦСИ), с театром танца «Верхотура» – то есть с разного рода «смежниками». Мы ведь за междисциплинарность.
В чем для Вас заключается главный результат фестиваля SLOWWWO?
Лично для меня главный результат – в том, что авторы еще раз подтвердили, что они воспринимают этот проект серьезно. То, что мы делаем, им нужно, а значит, есть смысл и необходимость работать дальше.
|
