|
Павел Улитин. Разговор о рыбе. // М.: О.Г.И., 2002.
В наше время слово «читатель» пора писать с прописной буквы – Читатель. Автор (так считает подавляющее большинство издателей) обязан нравиться его величеству
Читателю, а книга должна не залеживаться на складе, а быть ликвидным товаром. Ну, рынок, понятное дело, диктует свои законы, и если тут кто-то не успел, то он – навсегда опоздал.
На этом фоне книга Павла Улитина «Разговор о рыбе» выглядит каким-то доисторическим монстром, напрочь отрицающим рыночные механизмы и стратегии. Вместо сюжета – нагромождение мыслей и цитат, вместо связности – сплошные разрывы и пунктиры; да и героев как таковых нет, если не считать ненадолго всплывающие имена известных писателей, философов и актеров. Да, эта книга была написана еще в Советском Союзе, но ведь и тогда были большие «мастера», умеющие зарабатывать «всенародную» славу. «Прозу Улитина можно читать как стенограмму», – утверждают публикаторы этой первой полной книги автора (ранее его проза публиковалась лишь фрагментами). Но нужны ли современному читателю (то есть, Читателю) какие-то там «стенограммы»?
Иногда кажется, что автор вообще не заинтересован в каком-либо отклике, понимании и пишет исключительно для себя. Тут не в сюжете даже дело: есть и бессюжетная проза, которая заключает в себе некоторые «манки», подогревающие читательский интерес (к примеру, проза «нон-фикшн» апеллирует к фактической стороне жизни, покоряя читателей непреложностью «правды» – в отличие от беллетристического «вымысла»). Здесь же мы наблюдаем, как автор скачет по цитатам, эпизодам жизни, собственным мыслям, словно спешащий человек – по кочкам, ни на секунду не останавливаясь. В итоге мы видим только кочки (да и то – не полностью), а окружающий жизненно-литературный пейзаж остается в тумане, слабо проглядывая среди авторских строк. «Но есть же и наивный читатель у «Травы забвения». Он просто не в курсе личных подтекстов и читает себе «Новый мир» как «Чертогон» или «Жидовскую кувыркколлегию». Все вранье. Гад, гад, гад. Значит, нужно читать, если кругом только об этом и говорят? Один позабытый рассказ Нормана Мэйлера вспомнился на этом месте. Один застольный спич Л. Робота проиграл и прошел стороной».
Сразу скажем: для цитаты взят относительно связный смысловой кусок, хотя даже здесь вы будете безуспешно ждать разъяснения: какой же именно рассказ Мэйлера вспомнился? Каково было содержание спича? Улитин не объясняет, он движется дальше, иногда – возвращаясь к предыдущему, но чаще – навсегда его забывая. Так что легким это чтение не назовешь. И, не боясь ошибиться, можно утверждать: большого интереса в читательских кругах – как широких, так и узких, – эта книга не вызовет.
Дело, однако, в том, что автор никакого «интереса» и «резонанса» и не собирался провоцировать. По собственному признанию Павла Улитина, он хотел «найти слова, не имеющие прибавочной стоимости». Если вчитаться, то законы у этой прозы, конечно же, обнаружатся, только никакого отношения к законам построения беллетристики они не имеют. Это действительно «стенограмма», которая фиксирует слова, эмоции и культурную память интеллигента, жившего в «совке», но не ставшего диссидентом. В значительной степени эти тексты были ориентированы на «узкий круг» своих читателей, понимавших любой намек с полуслова, и постепенно такой расчет сделался частью творческого метода.
Аналоги такому «дискурсу» найти непросто, но можно: из петербургских авторов, к примеру, в чем-то похожую прозу писал покойный художник и писатель Леон Богданов. Хотя в данном случае мы все же имеем дело с авангардным экспериментом не коллективного (коллективный способ творчества был глубоко чужд Павлу Улитину), а феноменального характера.
Еще надо отметить замечательный вводный очерк, написанный ныне живущим в Англии писателем Зиновием Зиником, а так же краткие комментарии публикаторов. В частности, в комментариях написано, что эта проза «с трудом поддается жанровому определению. Улитин создал собственный метод, который он назвал «стилистика скрытого сюжета». И действительно: в любом, самом герметичном и по виду спонтанном тексте этот «скрытый сюжет» присутствует».
Тот, кто сумеет этот сюжет обнаружить и им увлечься, наверное, и станет читателем этой книги.
|
