Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

напечатать
  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  
Сезамов комплекс
Ирина Муравьева. Филемон и Бавкида: Сборник рассказов. — М.: Вагриус, 2000.

22.04.2010
Ex Libris НГ, 26.10.2000
        В серии "Женский почерк" предсказуемость оформления восполняется неоднозначностью толкования.
        Обложка рассекает лица писательниц пополам и ведет к старой мысли о женской двуликости. Выставленная асимметрия лица высказывается еще и в пользу представления о неровности "женского почерка". Наконец, в расколотости просматривается концепция "настоящей женской прозы" (это второе наименование серии): женская тематика на мужском уровне – на уровне искусства.
        И с этой бинарностью не поспоришь. Женская проза существует и будет существовать, пока (если) любовь не займет то же место в мужской реальности, какое она занимает в женской. То есть – центральное.
        Разобраться в женских капризах, которые определяют писательскую стратегию Ирины Муравьевой, поможет не рыночная ситуация и не Фрейд, а скорее Мартин Бубер с его "Я и Ты". Или Цветаева: "Ничто, Борис, не познается вдвоем (забывается – все!), ни честь, ни бог, ни дерево. Только твое тело, к которому тебе ходу нет (входа нет). Подумай: странность: целая область души, в которую я (ты) не могу одна. Я НЕ МОГУ ОДНА. И не бог нужен, а человек. Становление через второго. Sesam, offne dich auf!"1 (Из письма, впервые опубликованного в новом издании переписки Рильке, Цветаевой, Пастернака: "Дыхание лирики": М.: АРТ-ФЛЕКС, 2000.)
        Сезам, откройся! Для женщин актуален не эдипов, а, так сказать, сезамов комплекс – зацикленность на "настоящей любви", на равноправии тела и души. Сезамов комплекс – комплекс, пока он не расшифрован. Любовь, допустим, сильно переживается, но экзистенциальная основа не осознается. Это случай героинь и некоторых героев Муравьевой – да и самого автора, не склонного к рефлексиям над своими остролюбовными сюжетами. Любовь это любовь это любовь.
        Муравьева больше десяти лет живет в Бостоне, но о жизни в эмиграции не пишет. Такое впечатление, что автор сборника "Филемон и Бавкида" эмигрировала не в Америку, а в любовь. В представленных 12 сочинениях – рассказах и недлинных повестях – американская тема присутствует только в двух, да и то в подчиненном любовной теме положении. К тому же в повести "Документальные съемки" Америка делит территорию с Россией, где разгорается love affair американки – спонсора фильма о перестроечной России и русского кинооператора. Киношный ловелас перед смертью (от скоротечного рака) осознает, что и он любит эту нелепую, не блистающую ни красотой, ни умом, да еще более чем бальзаковского возраста безумно влюбившуюся в него женщину. Писательница не углубляется в психологизм, в анализ "странностей любви", полагая эти странности корневыми свойствами. Определенный фатализм привычно управляет энергичными движениями ее персонажей – в одной и той же игре типа шахмат, и хотя партии каждый раз отличаются, имеет ли смысл задаваться вопросом о мотивах движений фигурок с их точек зрения?
        В "Документальных съемках" писательница вносит свою лепту в противостояние стереотипам, показывая, что и американки "любить умеют". Потревожив тень русского сентиментализма, заметим, что проза Муравьевой работает на его выживание. Игра на контрастах чувствительного и бесстрастного, серьезности и юмора, разумеется, идет в ход, но среди куда более весомых современных мастеров светотени Муравьева не теряется – благодаря особенно внушительному перепаду между немодной, рискованной, на грани фола задушевностью и беспощадностью острого зрения. Так создается сентиментализм с человеческим лицом. Писательница смотрит на это лицо в упор, жадно, плотоядно: "...усаживали за стол плотно обернутое салфеткой мучнистое, с огромными бантами создание и заталкивали в упирающийся рот булки с паюсной икрой, куски молодой телячьей печенки, черную смородину, тертую с сахаром, заливали густым морковным соком. Спеленутая салфетками Аленушка пробовала сопротивляться, кричала басом <…> давилась, ее рвало съеденным, и тут же ее умывали, переодевали <…>, дрожащими руками мазали новую икру на новые булки, пронзительной машиной давили бугристую рыночную морковь..." Нескучно.
        Скучнее истории, особенно их пружины. Так, приплюсовав на бегу тривиальное сталинское прошлое к оригинальной фигуре противного Филемона, писательница чуть не загубила бесподобный рассказ. Честно говоря, таки загубила – для современного читателя, избалованного лагерной темой и не согласного ни с того ни с сего видеть в концлагере deus ex machina. Со временем, когда ужасы нашей жизни время уравняет с выпавшими на долю тех, кто жил перед нами, "Филемон и Бавкида" могут воскреснуть для читателя будущего как хорошая сказка с плохим концом.
        Если фактура ее письма сплошь и рядом достигает тригоринских высот выразительности ("черный бант в волосах приподнимался и опускался, как живое крылатое существо" – вот и храпящая женщина готова!), то незабвенный писатель Треплев со своим "трепещущим светом" призывается в исключительных случаях (раз или два) – чтобы описать неописуемое ("крепкими согласными толчками пульсировали их слившиеся тела"). В бессилии изобразить сексуальное в любви, однако, эта писательница не исключение, а правило: проза и "двуспинное чудовище", кажется, две вещи несовместные. Любовь это любовь это любовь.


[1] *Сезам, откройся! (нем)
  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service