|
Первомайский сквер и Сент-Джеймсский парк: «что-то общее между ними всё-таки есть»
Татьяна Решке: Алексей Давидович, поделитесь первыми сибирскими впечатлениями.
Алексей Алехин: Я занимался журналистикой более двадцати лет и объездил всю Россию от края до края — в общей сложности провел в командировках около семи лет… Однако в Новосибирске до сих пор ни разу не был. Правда, многое знал о вашем Академгородке: его жизнь была мне тем более интересна, что я сам изначально работал в области науки. В журнале «Арион» мы периодически публикуем стихи академика Владимира Захарова — одного из основателей поэтического клуба при Новосибирском университете. Что же касается первых впечатлений от Новосибирска, они таковы: большой, благоустроенный город. Все города начинаются с вокзалов, и новосибирский вокзал показался мне ухоженным, опрятным… Его украшает такой симпатичный маленький паровоз под стеклом.
А Первомайский сквер напомнил Сент-Джеймсский парк: та же атмосфера, та же свободная планировка, а в центре вместо прудов — фонтаны. Желтые листья под ногами, звук гитары — живописное, доброе местечко в центре города. (Алексей Алехин работает в жанре, который сам же и создал — поэтические путешествия. «Это и не проза, и не всегда стихи, — поясняет автор, — это нечто, связанное с различными местами земного шара». Европейские, азиатские, американские впечатления постепенно составили целую книгу — «Записки бумажного змея». А вдруг когда-нибудь и наш Первомайский сквер появится на страницах одной из книг поэта-путешественника в виде меткой зарисовки?.. — Т. Р.)
Т.Р.: На «круглом столе», который вели писатели, участники акции «Литературный экспресс», горячо обсуждался вопрос: как привить детям любовь к чтению? Что вы думаете по этому поводу?
А.А.: Если мама и папа не будут читать вслух трехлетним детишкам — каждый день, при каждом удобном случае, в четыре года ребенок не начнет читать сам. В процессе чтения можно проявлять творчество, можно пояснять книжные выражения более привычными, домашними словами. Если вы знаете своего ребенка, если чувствуете слово, адаптируете, а не коверкаете его — это совершенно нормально.
Понимаете, не бывает так, чтобы ребенка повели на концерт симфонической музыки, и он сразу все понял. Ребенок наблюдает за родителями: если маме нравится, папе нравится, он постепенно все поймет. Американцы, например, очень уважают симфоническую музыку. Особенно с тех пор, как заметили одну интересную вещь: люди, которые разбираются в классике — это, как правило, профессионалы более высокого класса, лучшие мастера своего дела, чем их немузыкальные коллеги. Потому что внутренний мир людей, способных понимать искусство, глубок и многогранен.
Духовное родство дельфинов и поэтов
Т.Р.: Напомните, откуда пошло название вашего журнала?
А.А.: Арион — величайший древнегреческий поэт, мы все читали стихи Пушкина, ему посвященные. Интересно, что до нас не дошло ни одной строчки Ариона, но осталась легенда, некоторые эпизоды жизни. Так, например, известно, что Арион участвовал в поэтическом состязании на острове Родос и, поскольку был лучшим, естественно, победил. Когда плыл на родину, корабельщики решили захватить его приз, а поэта выбросили за борт. Однако дельфин, которому довелось услышать стихи Ариона, был настолько восхищен его поэзией, его лирой, что подставил спину и помог добраться до берега… То, что поэт каким-то чудом спасся, отображено в хрониках: Арион явился к властям раньше корабельщиков, и когда те доплыли до гавани, их уже поджидали грозные представители власти.
Т.Р.: Расскажите об авторах, которые публикуются в вашем журнале.
А.А.: Арион — это всемирный символ поэзии. И не случайно мы не указываем, где живет тот или иной автор. Наши авторы живут повсюду: в Москве, Риге, Питере, Стокгольме, Одессе, Туле, Новосибирске, Анапе… Писать можно где угодно, были бы под рукой бумага и карандаш. Не все известные московские поэты родились в Москве, более того, я знаю замечательных поэтов, живущих на периферии. Другое дело, что центрами культурного общения всегда были и остаются крупные города: именно там издаются журналы, именно туда стекаются поэты — хотя бы время от времени, потому что писателю необходим творческий котел… Нужно поработать, освежить глаз, набраться впечатлений.
Басё, Вергилий, Ленин и прочие стихотворцы
Т.Р.: Любители поэзии часто сокрушаются по поводу маленьких тиражей, которыми издаются поэтические сборники…
А.А.: Авторам не стоит огорчаться. Знаменитая книга Осипа Мандельштама «Камень» в свое время вышла тиражом всего 150 экземпляров. И тем не менее стихи поэта нашли своих читателей — настоящих знатоков поэзии, которых в мире не так уж много. Как говорил Бунин, «я не червонец, чтобы всем нравиться». Каждому поэту по мере его таланта отпущено определенное количество читателей: один соберет стадион, а другой будет иметь триста читателей. Но зато в каждом поколении. И так триста лет! Или еще дольше — если это, например, Вергилий. Чем выше забираешься наверх в области искусства, тем там безлюднее, а на самой вершине — почти никого.
Т.Р.:А что это вообще было за явление, когда поэзия собирала стадионы?
А.А.: Это было совершенно уникальное и не вполне литературное явление. Почему в условиях тоталитарных режимов люди много читают стихи? Потому что поэзия — глоток воздуха. А вечера поэзии… это была такая легкая фронда, замещающая все, что в те времена отсутствовало (настоящую дискуссию, политический клуб, рок-концерт, наконец). Поэзия была средством самовыражения в условиях скудной, нормированной духовной жизни. А сегодня у поэтов остались только те читатели, для которых поэзия необходима сама по себе. Люди, у которых хотя бы раз в две недели возникает необходимость снять с полки книгу и прочесть одно или два стихотворения. По моим грубым подсчетам, таких людей в нашей стране около 150 тысяч.
Пишущих людей в России — необозримое море. Думаю, у нас в стране сотни тысяч человек занимаются сочинительством. Из генеральных секретарей партии только один не писал стихов: Хрущев. Даже Ленин пытался! Но сочинил всего одну строчку, поэтому все его поэтическое наследие я знаю наизусть: «В Шуше, у подножья Саян…» Многие авторы активно публикуются в Интернете, однако выискивать хорошие стихи в сети — все равно, что ходить по океану с сачком. Может, со временем появятся интернет-журналы с настоящей редактурой? Тогда знакомиться с современной поэзией будет проще.
Т.Р.: Говорят, «поэзия — дело молодых». Какой возраст вы назвали бы «самым поэтическим»?
А.А.: Конечно, в молодом возрасте люди пишут стихи чаще. Мне нравится общаться с юными авторами, я веду мастер-класс на Форуме молодых писателей в Липках. Мы не только устраиваем литучебу, но приглашаем в гости интересных людей: ведь писатель — представитель культурной элиты, он должен знать все. И тем не менее современная поэзия — это вещь серьезная. Это вещь для людей старшего возраста, обладающих богатым душевным опытом.
Т.Р.: Автору необходимо вдохновение?
А.А.: Безусловно, стихи нельзя придумать, они пишутся под вдохновением! Но, как говорится, вдохновение «должно заставать вас всегда за письменным столом». Чем профессионал отличается от графомана? Только талантом. А от любителя — тем, что все время занимается одним главным делом: ищет поэзию. Поэтому вдохновению, когда оно снисходит, трудно промахнуться.
Т.Р.:А что делать, если не пишется?
А.А.: Главное в этот период — не писать. Не торопить события. Быть может, вы стоите на пороге нового периода творчества? В восемнадцать лет у меня был период молчания, я не писал стихов долгое время, а затем перешел на другую технику. Если ударяешься в деньги, вернуться к поэзии сложно. Надо жить так, чтобы в жизни было все: друзья, музыка, свежие впечатления. Тогда шансов для новых стихов будет больше.
|
