В конце прошлой недели завершилась культурологическая конференция, посвященная творчеству Дмитрия Пригова - поэта, прозаика, графика и медиахудожника, одного из наиболее крупных и самобытных деятелей постсоветского искусства. В двухдневном мероприятии участвовали в основном представители академического мира, посвятившие свои выступления вопросу о месте Пригова в современной культуре и различным аспектам его наследия. Некоторые из гостей конференции рассказали о Дмитрии Пригове корреспонденту «Газеты» Кириллу Решетникову. Марк Липовецкий, профессор Университета Колорадо (США): Я, по-моему, первым вписал Пригова в академическую историю литературы, в учебник, по которому действительно учатся. Но, по моему субъективному ощущению, мы в большом долгу перед Приговым: остается проблема его непрочитанности. Речь не только о стихах. Но даже если ограничиться стихами, то очевидно, что это великолепные, сложные, очень интересные тексты, которые работают на самых разных философских уровнях и как серии, и как отдельные произведения. На конференции едва ли не в каждом докладе чувствовалось стремление понять Пригова, выйдя при этом за пределы стихов, давно ставших частью интеллигентского канона. Джеральд Янечек, профессор Университета Кентукки (США): В Америке Пригов известен в основном в русской среде, на русском языке, переводов немного. По-моему, это не такой писатель, который мог бы стать очень популярным у нас. Дело еще и в том, что в США практически вообще не читают поэзию, даже американскую. Перед тем как приехать в Москву, я был на конференции в Берлине, посвященной Пригову, и понял, что в Германии он известен достаточно хорошо. Я как филолог знаю прежде всего тексты Пригова, но, побывав на конференциях в Берлине и Москве, осознал масштаб его творчества в области изобразительного искусства. Многие говорили, что он постоянно рисует - и действительно, когда я брал у него интервью, он блестяще отвечал на мои вопросы, при этом не прекращая рисовать. Евгений Добренко, куратор конференции, профессор Шеффилдского университета (Великобритания): Последним оформленным стилем в русской литературе был концептуализм. Пригов остается в истории как ярчайший поэт этого направления, но и сам по себе: ведь он больше концептуализма - точно так же, как Маяковский был больше футуризма. Пригов был настолько разносторонним художником, что трудно сказать, в какой области он себя не проявил. Но широкой публике он известен прежде всего стихами о «милицанере». Войдет ли он в историю литературы только как пересмешник, работавший с советской идеологией? Ведь он оставил нам намного больше. И как сделать это большее достоянием широкого читателя и зрителя? Хармс при жизни был известен узкому кругу, обэриуты, казалось, исчезли бесследно, но прошло 50 лет, и они стали классиками. У Пригова судьба сложилась лучше, чем у Хармса, так что нам, я думаю, не придется ждать 50 лет.
|