Потребность в понимании
Ответ Сергею Чупринину

Глеб Морев
Полит.Ру, 25.05.2006
Досье: Премия «Поэт»
        Признаться, я пишу этот текст в недоумении и растерянности. По хорошему, вместо него стоило бы перепечатать еще раз мою заметку «Пирров «Поэт»«, посвященную премии «Поэт». Этот жест был бы, однако, слишком экстравагантным — и вот, поневоле приходится выступать в жанре «еще раз о...»
        Премию «Поэт» благополучно вручили вчера, 24 мая 2006 года. В связи с этим вручением на Полит. Ру появилось интервью координатора жюри премии Сергея Ивановича Чупринина. В своем содержательном разговоре с Майей Кучерской Чупринин ссылается на мою заметку о «Поэте» — как на пример отрицательного отклика на нынешнее награждение — и, избегая прямой полемики с высказанным мною суждением — как бы резюмирует мой текст для сегодняшнего, надо думать, не слишком памятливого читателя. Это «резюме» и ввело меня в смущение. Для Чупринина из моего текста «явственно следует только то, что Глеб Морев предпочитает поэзию другого типа [нежели награжденная премией «Поэт» в этом году]». И далее следует апелляция к стратегии и выбору Премии Андрея Белого, членом Комитета которой я состою, — как к образцовым для меня решениям, логике которых следовало бы — дабы не вызвать моего неодобрения — придерживаться и «Поэту».
        Искреннее смущение мое вызвано было, по крайней мере, двумя обстоятельствами. С одной стороны, я, действительно, «предпочитаю поэзию другого типа». Но — с другой — весь смысл моей заметки состоял как раз в том, что мои и чьи-либо еще субъективные предпочтения должны быть забыты в случае с национальной поэтической премией, коей претендует (претендовал?) быть «Поэт». Я перечитал свой текст — тут и возникла идея просто поместить его заново, для, так сказать, лучшего усвоения. Возможно все же, что полемический, сиюминутный контекст затемнил и/или исказил мою нехитрую мысль. Желая все же быть правильно понятым, попробую переформулировать ее, откликаясь на реалии, названные Чуприниным.
        Есть Премия Андрея Белого — старейшая независимая литературная премия России, со своей вполне внятно сформулированной программой и приоритетами. Есть поле для приложения деятельности этой премии — инновационная, радикальная, экспериментальная, если угодно, словесность, в достаточно широком диапазоне: от Ярослава Могутина до Михаила Айзенберга, от Юрия Лейдермана до Михаила Гаспарова и от Елизаветы Мнацакановой до Виктора Сосноры. Конкретные премиальные решения — всегда плод компромисса и стечения обстоятельств, но их логика в применении к Премии Белого — всегда ясна и прозрачна. Вырывая из контекста лишь наиболее радикальные для традиционалистов имена Мнацакановой, Могутина, Гронаса, Лейдермана или Меклиной, Чупринин вольно или невольно упрощает сложный рисунок «Белочки» до агитплаката. Уверен, что такой прием карикатуризации — быть может, эффектный в риторическом смысле, — не слишком продуктивная вещь в и без того чрезвычайно «упростившемся» за последние годы разговоре о сегодняшней словесности.
        Есть Российская национальная премия «Поэт» — солидная денежная награда, призванная отмечать национального поэта России. Ее идеология была, казалось бы, четко заявлена: это наш поэтический аналог Нобелевской премии, «награда за наивысшие достижения в современной русской поэзии». Есть, в свою очередь, поле для приложения деятельности и этой премии — творчество или даже, скорее, фигуры авторов, соответствующих заявленному статусу премии.
        В своей заметке я приводил список таких авторов. Особенно подчеркивая принципиальную мысль о том, что список этот обязан быть консенсусным, не исходящим из чьих-либо — и тем более моих! — субъективных пристрастий. Более того, во избежание недоразумений, я специально оговаривался: этот список неизбежно должен «исключать радикальные формы бытования поэтического слова, для кого-то (для меня, например) обладающие приоритетной культурной ценностью». Такие консенсусные имена в русской поэзии есть, это не подлежит сомнению, также как не подлежит сомнению и то, что имя, выбранное для нынешнего награждения, к ним не относится. Теперь это косвенно вынужден был признать и Чупринин, интерпретируя жест жюри как «утверждение» нового лауреата в «высшей», как он выразился, «лиге». Согласно же избранной идеологии «Поэт», как и Нобель, не утверждает, а подтверждает статус лауреата. В необъяснимом несоответствии решения жюри им же заявленной стратегии и был заключен мой упрек жюри.
        Недоразумение, увы, не заставило себя ждать. Сергей Иванович Чупринин понял или пожелал понять меня в том смысле, что я отказываю жюри «Поэта» в праве делать свой выбор и, по определению, недоволен уже тем, что премией «Поэт» не награжден Ярослав Могутин или Елизавета Мнацаканова.
        Помимо простого недоразумения — в моей статье заявлялось прямо противоположное — я вижу в этом казусе черты все того же досадного упрощения — контуров литературного поля, позиции оппонента. (То, что это явление типическое — доказывает и другой рассматриваемый Чуприниным в интервью отклик на премию — газетная заметка Александра Шаталова, в которой в сходном духе пересказывается моя позиция, с прямым уже приписыванием мне чужого «списка безусловных поэтов».) Содержательный аргументированный разговор о премиальных стратегиях подменяется несколько наивным представлением о вечных «вкусовых различиях» (о которых, как известно, «не спорят»), определяющих суть разногласий. Это упрощение кажется мне тем печальнее, что игнорирует ту самую «потребность в согласии», которая возникла не в связи с абстрактными «премиальными сюжетами», как говорит Чупринин, а именно в связи с национальной премией «Поэт». У жюри «Поэта» были все шансы реализовать эту потребность. К сожалению, так не случилось. Теперь, мне кажется, остается надеяться на потребность в понимании.






Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service