Писательство как продление жизни
Интервью с Андреем Волосом
Интервью:
Светлана Шиф
Российская газета, 27.08.2007
Центральный выпуск №4450
|
|
|
Не став лауреатом «Большой книги» в 2006 году, Андрей Волос тем не менее имеет все шансы победить в году нынешнем. Последний его роман «Алфавита», вошедший в список финалистов, надо признать более чем необычным: это сборник рассказов, выстроенных в алфавитном порядке. Он состоит из небольших историй, правдоподобных и не очень, житейских баек и анекдотов, которые рассказываются в кругу очень близких друзей.
Российская газета: Вы выросли в Таджикистане, литературные опыты начинали с переводов таджикских поэтов. А сейчас вы помните или, может быть, пользуетесь таджикским? Андрей Волос: К сожалению, к той поре, когда в России открылись необыкновенно широкие возможности для практики таджикского языка, я основательно его подзабыл. Но все же кое-что помню и даже иногда ограниченно использую — преимущественно для установления максимально задушевных отношений с базарными торговцами. РГ: Интересна ли вам зарубежная проза? Волос: Классика — самых разных жанров и форм. В последнее время почему-то без конца перечитываю Карела Чапека. «Война с саламандрами» — вечно своевременная книга! Что касается современной литературы, то ее океан доносит до наших берегов преимущественно пену. По крайней мере, мне так кажется. РГ: В одном из своих интервью вы сказали, что писатель достигает своей профессиональной зрелости где-то к 45 годам. Выходит, молодые писатели высококачественную прозу сочинить не могут? Волос: Должно быть, я имел в виду некоторую среднюю величину. Но есть примеры и значительно более раннего созревания таланта. Например, Михаил Юрьевич Лермонтов написал «Героя нашего времени» в двадцать четыре года, если не ошибаюсь. Так что никому не заказано. Но все же маловероятно. РГ: Несколько лет назад вы назвали свой первый роман «Хуррамабад» своей лучшей книгой. После этого у вас вышло еще четыре романа. Расстановка приоритетов осталось прежней? Волос: Пожалуй. Хотя читатели высказывают подчас и другие мнения... РГ: Почему для последней книги «Алфавита» выбрана такая необычная форма изложения — не связанные между собой отрывки воспоминаний, расположенные в алфавитном порядке? Волос: Я бы не стал говорить «не связанные между собой отрывки воспоминаний». Во-первых, связанные между собой — так или иначе. Во-вторых, не отрывки, а целостные... даже не знаю, что сказать, — тексты, произведения?.. В-третьих, далеко не всегда воспоминания. Что же касается выбора, то он чаще всего делается подсознательно. Что-то в тебе выбирает, а ты потом только соглашаешься с этим выбором. РГ: Что можно назвать вашим фирменным стилем, отличительной чертой ваших произведений? Волос: Некоторые наши писатели отличаются от прочих тем, что пишут по-русски. Льщу себя надеждой, что тоже к ним отношусь. РГ: Как вы считаете, почему в истории литературы больше великих писателей и поэтов, чем писательниц и поэтесс? Даже в нашем коротком списке дам всего две. Волос: У женщин есть иные способы продления жизни. РГ: Книги Донцовой, Марининой, Устиновой, Литвиновых и других сейчас покупают чрезвычайно активно. Как вы относитесь к этим авторам? Волос: Спокойно. Без придыхания. РГ: Что вы сейчас читаете? Волос: «Суд над Сократом», сборник исторических свидетельств, «Алетейя», Спб, 2000. РГ: Читали ли вы что-нибудь из произведений соперников из списка финалистов «Большой книги»? Волос: Примерно половину. РГ: Что значит для вас оказаться второй раз в списке финалистов «Большой книги»? Волос: Щекотание самолюбия. РГ: У вас огромный опыт по части литературных премий. Какие книги достойны называться лучшими? Волос: Правдивые (даже если это фантастика), увлекательные, сочетающие глубину содержания с виртуозностью формы. Если коротко — те, что можно перечитывать. РГ: Чего не хватает современной литературе? Волос: Когда человек летит на воздушном шаре, он не чувствует ветра, даже если его несет настоящий ураган. Возможно, что и главные течения литературы нам, современникам, не слишком заметны... А в целом — всего навалом.
|
|