Это вот о чем: «...у нас время расплывается, как ржавая лужа после дождя. Боже мой, лет двадцать, как ты кончил школу с золотой медалью и подавал надежды и тобой гордились твои приличные еврейские родители, а теперь ты никак не можешь защитить диссертацию. А жена у тебя толстая и сварливая, а ребенок мочится в постель. Контора, где ты работаешь, занимается неизвестно чем... А те, кто никогда не изменялся, не подчинился этому потоку, — не грустно ли выглядят они, эти вечные мальчики, банки данных брэйн-рингов, опора КСП?»
Повести Марии Галиной — о милых, безобидных и упорно интеллигентных дамах, барахтающихся в луже вязкого времени. Кое-кому удается покинуть наши места в пользу исторической родины или Штатов, и у них, наверное, очень другая и даже приятная жизнь. Но кто знает, какая у них там жизнь на самом деле, они там почти как на Марсе, и отчего, если у них там все отлично, они тратят на визиты обратно массу времени?
Ну а те, кто остался тут, вдыхают жару, коротают век от анекдота о самих себе до следующего анекдота, мечтают о замечательных мужьях, романтической любви, ну или на худой конец можно бы согласиться на что-нибудь поменьше, но это все равно должно быть красивым и с приличным человеком...
Они грустят по уходящему времени, по уходящей юности, они жадно вылавливают маленькие комки веселья и счастья в мутном киселе повседневной бессмыслицы.
Иногда к ним снисходит нечто сверхъестественное. Героини повести «Покрывало для Аваддона» ввязываются, например, в настоящую мистическую историю, трепещут от непонятностей магии и тревожных теней каббалистики.
В «Курортной зоне» бродят довольно бодрые мертвецы, а разок даже объявляется типа-катастрофа: «...повреждены защитные, установленные высшими силами инфернобарьеры и психополя, в результате чего над территорией России в предохраняющем слое образовалась дыра, связующая земной мир с Миром Потусторонним. В Сверхпространственный тоннель, пробитый силами зла, хлынула материя Инферно». Ужасно! Ужасно!
Но не страшно. Местные ко всему привыкли.
Ну, бродят мертвецы. Ну, нагло щерится каббалистика.
Но это же даже любопытно, потому что очень похоже на хороший и очень длинный одесский анекдот. В одесском анекдоте не бывает ни трагического финала, ни хеппи-энда, там конец всегда жизненный, а у нас тут, в жизни, сплошная веселая тоска пополам с забавной грустью.
Поэтому повести не оканчиваются ни счастьем, ни драмой, они просто содержат немного барахтающихся приключений, и смысл этих приключений так же невозможно объяснить, как нельзя здраво откомментировать белого хорька у ног нестерпимо благородного рыцаря с картины Витторе Карпаччо «Портрет рыцаря».
При желании в повестях Марии Галиной можно увидеть и мягкий, внятный вариант постмодернизма, и сакральную фантастику.
«Курортная зона» ближе к «основному потоку», «Покрывало для Аваддона» — к фантастической литературе, поскольку содержит мощный заряд мистики, хотя бы и поданной иронично.
|
