Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

напечатать
  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  
Иван Ахметьев. Стихи и только стихи

17.06.2008
Арво Метс
Иван Ахметьев. Стихи и только стихи. - М.: Библиотека альманаха «Весы», Издательская квартира Андрея Белашкина; 1993.


        Книга Ивана Ахметьева необычна уже по внешнему виду - страницы ее линиями разделены на части (чаще всего их четыре) и в каждой из «клеточек» помещено по стихотворению. Сначала думаешь, что вызвано это лишь экономией бумаги и только потом начинаешь понимать, что подобное разграфление страниц органически входит в концепцию книги, лежит в основе ее общего замысла.

кусочек жизни
или
кусочек речи

в рамочке


– так определяет автор свои тексты. Рамочка - словно порог, переступая который, «кусочек жизни» или «кусочек речи» вступают в иное пространство - в пространство искусства. И это открывает автору богатые возможности для причудливой интеллектуальной игры. И, что еще существеннее, именно отсюда берет свое начало ирония, так или иначе пронизывающая всю книгу.
         Включая в книгу в качестве стихотворных текстов такие обрывки мыслей или разговоров, как «ишь/чего», «да уж ладно/да уж поздно», «что вы что вы/я ничего» и т.п., автор несомненно посмеивается и над нами, читателями, и над поэзией, а в чем-то и над собой (самоирония, как мы увидим, играет немалую роль в книге). А одна из «клеточек» - на с. 94 - и вовсе зияет пустотой, и автор на редкость непосредственно сообщает нам, что стихотворение он «забыл записать»... Однако по-настоящему интересной книгу Ивана Ахметьева делает то, что концептуалистская модель остроумной игры в ней соседствует и теснейшим образом взаимодействует с традиционной моделью лирики, в центре которой личность с ее радостями и горестями, человек с его живой болью. И чем дальше, тем больше в книге начинает доминировать именно вторая модель, первая же служит главным образом созданию подвижного, непредсказуемого, имитирующего хаотичность фона.
        Углубление в книгу «Стихи и только стихи» в какой-то мере напоминает поиск нужной волны на шкале радиоприемника. Сначала слышишь шум, треск, беспорядочные обрывки фраз, но постепенно высказывания становятся все более осмысленными. «Синее пальто/серое лицо» - это мимолетное впечатление от уличного потока большого города. «А где же лето» - об этом не раз думал и автор этих строк в течение непривычно прохладного мая и начала июня нынешнего года. «Устал/как шакал» - да и это состояние знакомо каждому из нас. И вот, наконец, мы отчетливо слышим голос души - «кто поможет мне выжить»...
        На с. 79 читатель находит лаконичное, весьма загадочное стихотворение:

            независимый
            самодвижущийся
            субъект

        Оно очень напоминает загадку, некогда заданную сфинксом Эдипу. Впечатление о сходстве невольно усиливается тем, что шрифтом, напечатанным вверх ногами, тут же сообщается ответ: поэт Иван Ахметьев. Это одновременно и гордое, и ироничное, и «научное» определение в обиходе, однако, заменялось другим, более простым и понятным - неофициальный поэт, годами пишущий в стол. Путь его чрезвычайно тернист, о чем в одном из стихотворений свидетельствует сам поэт: «уныние/бодрость/и средний модус/стоицизм».
        К судьбе поэта андеграунда Ивана Ахметьева привело прежде всего органическое неприятие им как всяческой лжи, фальши («дяди тети/всё вы врете»), так и централизованно навязываемого единообразия, единомыслия. «Нерв» книги Ивана Ахметьева - взаимоотношения личности и государства, и на эту тему мы находим здесь удивительно проницательные при всей их парадоксальности суждения:

            да нет
            не потому что советская
            я например считаю
            что Николай I
            был советский человек
            то есть
            эта субстанция
            присутствовала всегда

        Нивелирующая мощь гипертрофированной государственной машины такова, что оставляет человеку очень мало надежд быть самим собой. Прежде всего этим вызвана горечь самоиронии в стихотворении:

            и помни
            нельзя им показывать
            что ты слишком сильно
            хочешь на волю

        Если можно так выразиться, Ивана Ахметьева спасли три вещи - честность, игра и ирония. Именно сплав их создает на страницах книги очень своеобразную атмосферу внутренней свободы, какой-то неуловимой «странности», которая и позволила поэту сохранить душу живу, проскользнуть между молотом и наковальней...
        За взъерошенными иголками иронии не сразу разглядишь тихие, пристальные стихотворения, чуть приоткрывающие дверь в мир чувства: «посмотришь на звезды/пойдешь не спеша», «окна окна/и в каждом/хочется пожить», «любимые люди/к вам стремлюсь». Несколько особняком в книге стоит прелестное стихотворение:
я встретил двух маленьких близнецов
и хотя они были совершенно одинаковы
посмотрел на меня
только один
        Иван Ахметьев пишет и рифмованные стихи и длинные верлибры, но характеру его дарования особенно соответствуют короткие, даже «кратчайшие» верлибры. Лучшие из них неожиданны, парадоксальны по мысли и афористически отточенны по форме.
        Вместе с тем кое-где автору все же стоило бы строже относиться к отбору произведений, включенных в книгу. Очень легковесно, например, стихотворение о Есенине: «крепкий был парень/но вино/оказалось сильнее». В корне не могу согласиться с утверждением: «духовность/то есть/недоверчивость». (Если впрямую следовать такой логике, то получается, что наиболее духовными были... чекисты, которые никому ни в чем не доверяли.) Порой встречаются и другие маловыразительные стихотворения, поэтому невольно ловишь себя на мысли - а что, если бы автор некоторые «клеточки» оставил бы незаполненными, объяснив: «не успел написать»...
        Однако достоинства книги явно перевешивают ее недостатки. Иван Ахметьев как поэт сложился в годы вязкого безвременья, и его стихи нетривиально и вместе с тем концентрированно отражают многие «болевые точки» духовной жизни поколения. Хотя книга на первый взгляд кажется разнородной, мозаичной, внутренне она очень цельна, имеет свое неповторимое лицо.

Опубликовано в журнале «Новое литературное обозрение», № 9 (1994), с.325-327



  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service