Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

напечатать
  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  
Ива — Ивлев
(«...где расколота надвое ива»)

22.02.2009
Атнер Хузангай
        Ива («кустарник или дерево с гибкими ветвями и узкими листьями» — словарное определение Ожегова) растет как правило вблизи водоема, реки. Поэзия Алексея Ивлева — тоже на побережье, на границе суши и воды. Отсюда мотивы берега другого, дальнего, моря, песка. Сумрак образов — вплоть до темноты, и даже самоопределение в качестве одного из «Граждан ночи» (вариант: «перевесивших головы в сумерки дней»):

        и серая воля
        и серое небо
        и серое море
        и серый налет на губах...

        Может быть, этот сумрачный северно-морской балтийский ландшафт * входит, в его стихотворения и провоцирует автора на серьезные размышления о жизни-смерти (zurn Tode-Sein), порождает страхи, тревоги, беспокойства души и желание «отвернуться от жизни вчера, а не сегодня»? Отвернувшись — обращаемся к Нему, окаменеваем в каталепсии и обретаем Пустоту (санскр. шуньята). По Ивлеву, «...поэт заполняет ее без труда, // ибо его пустота// Бога равна пустоте».
        Каталептический ряд в стихотворениях Ивлева пунктиром можно обозначить следующими индексами — давно, далеко, тогда, бабочка в прошлой жизни, отсроченное время, детство... — и сны. Упоминания о снах, пожалуй, наиболее частотны (см., например, стихотворение «Приснилось мне...О»). Это некий инвариант его поэзии: жуя во сне пленку сна горьковатую спать, спать в камнях
        И это не случайно, ибо мы погружаемся в сон, он омывает, накатывается волнами на берег души. Сны Ивлева — это как бы внутренняя душевная проекция все того же реального ландшафта морского, речного, водной стихии. «Смутная «морская» работа сна!» — как писал Г. Айги в своем эссе «Сон-и-Поззия» (1975).
        Но сами стихотворения Ивлева не есть записи сновидений, а скорее отражения того времени и пространства — хронотопа сумерек, в котором мы все живем. Отблески расколотой реальности.
        До сих пор Алексей Ивлев был как бы поэтом без книги, хотя и печатался по разным весям. Наверное, можно было бы его записать в некое течение (метаметафористов, например), или причислить к некой генерации, но я не в праве этого делать. Для меня более важен его напряженный поиск самого себя как поэта, его «бегство в текст, // как в навсегда».
        Вероятно, в разные времена даются разные ответы на блоковский вопрос «о назначении поэта». У Ивлева свое видение:

        Я сам с собой наощупь говорю...

        *
        Иди. когда зовут — вот правило поэта.

        *
        Память народа — трава.
        Память поэтов — березы.
        Почти программным в этом смысле можно считать следующий текст:
        Это сон почти что вечный
        брошенных каменоломен —
        в навсегда они пробиты
        бесполезные, как ноумен.

        Мрак и сырость. Пыль, гниенье.
        Круг фонарика скользит
        по подземным вертикалям
        из сплошных гранитных плит.

        Кости — шерсть цепной собаки,
        сторожившей сей гранит,
        в тон им — ржавая лопата,
        лом узлом и тень-двойник

        Дело-Свет и свет из каски, все.
        Проживи хоть 300 лет —
        картина рая будет та же:
        Подполье. Книга. Человек.

        В нем сходятся многие мотивы поэзии Ивлева. Сон, камень (каталепсия), мрак, сырость, тени (+ парафраз из Блока: «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека») — и все же присутствует действие света. Но — в пределах строго замкнутого пространства.
        Я же хотел бы пожелать Алексею Ивлеву и его «плоти-плоту» свободного плаванья по морю современной поэзии с возможным приближением к «берегу родному» речки Норвашки (Соломинки), что протекает но знаменитому чувашскому селу Яншихово-Норваши, из которого происходят его отец, дядя и много других замечательных людей и по берегам которой все так же растут ивы (последний sentence можно считать пожеланием от земляка — земляку).
___________________________

* И все же в последнее время Алексей Ивлев говорит о Балтии как о «приемной родине» и припоминает «страну,
родом из которой мой отец и теряющаяся в веках бесконечная цепочка абсолютно реальных людей, без которых не было бы и меня... Страна, где я никогда не был, но которая живет во мне...» (А. Ивлев. Уроки Айги, или письмо в
страну предков// Республика, 24 ноября 2000 г.).


  следующая публикация  .  Все публикации  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service