Играющий словом
Интервью с Ильдаром Абузяровым

Интервью:
Галина Зайнуллина
Республика Татарстан, 16 июня 2007
№118-119 (25974-25965), 2007
        Его успех можно назвать головокружительным: 28-летний писатель Ильдар Абузяров нарасхват в толстых столичных журналах и издательствах, да и сам занимает важную должность исполнительного директора журнала «Октябрь» (занимается менеджментом издания и подпиской). Недавно он был удостоен чести войти в десятку молодых писателей, которые беседовали о судьбах культуры с Президентом РФ Владимиром Путиным.
        Критики называют Абузярова «талантливым учеником латиноамериканского магического реализма» и с некоторой долей иронии – постсоветским вице-Борхесом. При этом все единодушно причисляют его к плеяде молодых российских писателей, которые спасают вымирающий жанр рассказа. В 2005 году Абузярову вручили премию имени Юрия Казакова – 3 тысячи долларов – за лучший рассказ года. Более того, Ильдару посчастливилось номинироваться на эту премию сразу с двумя рассказами, и оба вошли в первую десятку...
        Можно было бы назвать творческий метод Абузярова поп-культурной игрой в экзотические пряности, если бы его стилизации не пронизывала неподдельная очарованность «литературным странствием», а попытки мыслить и созерцать не опирались бы на его, татарина по национальности, врожденную арабесковость художественного мышления. Но все начиналось далеко не гламурно, и путь Ильдара Абузярова в литературу был не менее трудным, чем у молодого Алеши Пешкова.


        Ты родился в Нижнем Новгороде...
        – ...да, с тем необходимым уточнением, что мое «босоногое детство» прошло в маргинальном районе города, который назывался Карповка. Район представлял собой бараки и хрущевки, окруженные заводами. Он был сильно загазован из-за проходящей рядом трассы Москва – Казань и дыма заводских труб. Не хочу обижать жителей, наверное, в каждом районе есть хорошие люди, но взросление мое сопровождало сильное стремление переехать в экологически чистую часть Нижнего Новгорода – на правобережье, где квартиры стоят дороже...
        – Получается, ты навьючил себя культурным и филологическим багажом и отправился в «кругосветное путешествие» по мировой культуре в пику окружающей среде?
        – У человека есть возможности преодолевать среду. В основном при помощи людей. Кому-то везет с учителем в школе, кому-то – с друзьями. Несомненно, есть элемент удачи во встрече с человеком, за которым хочется тянуться. И такого рода удача мне улыбалась часто. Считаю, повезло даже с друзьями по дворовой площадке, с которыми любил гонять мяч. Более же всего мне повезло с отцом. Будучи электриком по профессии, он тем не менее многому меня научил, например, игре в шахматы. Но больше всего повлиял на меня примером, тем, что в свободное от работы время учил немецкий язык и играл на баяне. Ни чьим иным влиянием я не могу объяснить свое спонтанное решение по окончании восьмилетки заняться поисками достойного учебного заведения, где можно было бы завершить среднее образование. Я сам нашел колледж, где занятия вели университетские преподаватели.
        К тому времени отец уже работал золотоискателем на Дальнем Востоке (времена наступили трудные). Как-то раз, во время отдыха он попросил меня взять что-нибудь почитать в библиотеке. А я в то время, честно признаюсь, не читал вообще. Литература казалась мне ненужным, запредельным занятием. Как сейчас помню журнал «Иностранная литература» на библиотечной витрине, который попался мне на глаза, у него была голубая обложка с красной розой. Дома этот номер долго лежал, покрываясь пылью, пока от скуки ко мне не пришло решение: дай полистаю. Оказалось, в нем напечатан роман Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник». Я прочел его не отрываясь. Затем принялся за «Невыносимую легкость бытия» Милана Кундеры. Считаю, тут мне повезло как никогда – первый читательский опыт познакомил меня с авторами игровой культуры. Оказывается, можно играть словом! Это открытие ошеломило меня.
        Затем последовало знакомство с игровой музыкой – джазом. Как-то раз забрел в «Бомонд» – единственный магазин в Нижнем Новгороде, где продавалась альтернативная музыка. Там впервые услышал звуки блюза. Попросил записать на кассету одно, другое, третье, не успокоился, пока не скупил все. Затем открыл для себя существование киноискусства. На книжном рынке случайно разговорился с человеком, который по каталогу предлагал записать любые фильмы элитных западных режиссеров. В то же время начал посещать кинотеатр «Рекорд», единственный в Нижнем, где проводились ретро-показы шедевров мирового кино.
        Вот так я и сформировался благодаря совпадениям одного с другим и неслучайным знакомствам. Неудивительно, что верю в судьбу.
        – С выбором высшего учебного заведения тоже «случайно повезло»?
        – После окончания колледжа я подал документы в Нижегородский университет. Поскольку был в то время достаточно безграмотен, попросил друга вместо меня написать сочинение. Однако эта хитроумная уловка не помогла набрать нужное количество баллов для поступления на дневное отделение филфака, и мне пришлось учиться на истфаке заочно. Тем не менее у меня сложились теплые отношения с филологами. Помню, поначалу я смеялся и иронизировал над их литературными сборищами: «вы задавили слушателей своих стихов своим собственным количеством»...
        – А потом сам взялся за перо?
        – Да, как-то раз осенью 1998 года после вечеринки шел с друзьями и беседовал «за жизнь». И вдруг меня зацепило: ведь наши искрометные диалоги сотрутся из памяти, мы потеряем самое интересное. Так на сопротивлении энтропии я написал три первых своих рассказа. Их с ходу напечатал журнал «Нижний Новгород».
        Кстати, я до сих пор не знаю, радоваться этому или огорчаться. У меня ведь была коммерческая жилка. Я был управляющим цехом оконных блоков, имел в распоряжении машину «Волга». Помню, приезжал к директору крупной торговой сети, и он заказывал мне окна на все три этажа своего особняка. Я набивал карманы пачками денег, а после, в университетской столовой, подобно фокуснику, устраивал потеху с нескончаемым извлечением из карманов десятков тысяч рублей в пачках, в поисках 10-рублевой купюры. Однако довольно скоро у меня не осталось ни времени, ни возможностей заниматься бизнесом. Ведь чем более чувствителен человек, тем более его внимание поглощено деталями окружающего, тем менее эффективен он в практическом плане. Пришлось переквалифицироваться из «управцехом» в журналиста. Поскольку я любил спорт (и до сих пор люблю), устроился в газету спортивным корреспондентом. В редакции проверили мою осведомленность в этом вопросе, после чего сразу дали колонку. Работа была не бей лежачего. Раз в неделю пришел, сдал. Правда, вскоре газета развалилась. Меня «ушли» на железную дорогу, где я стал работать на газету «Гудок».
        – В Москву тебя тоже «уехали»?
        – Вообще-то, в столице проживают все мои родственники – семь сестер матери, их дети – мои двоюродные братья и сестры. После смерти отца мама чувствовала себя очень одиноко. Это была ее инициатива – продать квартиру и вложиться в долевое строительство в Москве. Переезд был сопряжен с мытарствами, какое-то время пришлось ютиться в общежитиях, напряженно работать. Зато сейчас у каждого из нас свое жилье, бытовых проблем нет. Можно сказать, квартирный вопрос нас только закалил, а не испортил – наш ответ Булгакову.
        – Расскажи подробнее о своих родителях.
        – Мама – уроженка деревни Чембелей Нижегородской области, оттуда родом знаменитый певец Хайдар Бигичев. Папа – из села Сафаджай, подарившего татарскому народу первого джадидиста Хусаина Хуизхана. Отец поехал сватать маму, будучи уже горожанином, основательно подзабывшим татарский язык. А невеста, наоборот, плохо говорила по-русски. Можно сказать, мама учила русский на нас с братом, так как с детьми можно было не стесняться плохого произношения и ошибок.
        – Ясно, потом были детский сад, школа, где обучение велось на русском языке... Что же тогда сформировало твое национальное самосознание?
        – Национальный стержень во мне есть благодаря образованию – я историк. Читая исторические книги, я задумывался: почему татары – единственный имперский народ, который не имеет своего государства? Политизированные мысли шли в потоке более общих размышлений в духе Орхана Памука: почему я – это я, а он – это не я? Естественно, большую роль в пробуждении моего национального самосознания сыграл ислам. Считаю, мы не выбираем религию, как не выбираем родителей, соседей, этническую принадлежность. Ислам органически вписывается в татарский этнос. Разумеется, я интересовался другими конфессиями, сравнивал и все же даже на рациональном уровне пришел к тому, что ислам лучше мне подходит. Хотя не знаю, насколько я могу быть объективным в данном вопросе.
        – Твой литературный успех – это иррациональное вмешательство свыше или все же плод целенаправленных усилий?
        – В литературе успех выстроить нельзя. Это тупиковый путь, который неизбежно приведет начинающего автора к подражательству. Когда он осознает свое эпигонство, пребывание в литературной нише, занятой другими, перед ним встает непосильная задача – «выбить», превзойти первооткрывателя, с которым явление ассоциируется. Поэтому советую каждому оставаться всегда самим собой, быть искренним и надеяться поймать общественную волну-резонанс. Остальное зависит от работоспособности и, нравится нам это или нет, удачи и череды совпадений.
        Так, лауреат Нобелевской премии Орхан Памук, по гамбургскому счету, – интеллектуальный писатель первой когорты. А интеллектуальные приемы мусульманской литературы находятся в стадии становления. На книжной ярмарке интеллектуальной литературы Non/fiction, которая проходила в Москве осенью 2006 года, был организован «круглый стол» о месте религии в современном творчестве. С интересными докладами выступили Гейдар Джемаль, Максим Шевченко. Я тоже подготовил доклад, в котором попытался рассмотреть, почему мусульманский роман не состоялся как жанр. На мусульманском Востоке были такие формы, как макала и сира (жизнеописание), роман же появился и сформировался в Европе. Мне кажется, одна из причин этого – отсутствие в исламе практики исповедания. Запретное пряталось мусульманами в глубины души. Исповедальность – чисто европейский литературный прием, рожденный из обрядовой особенности христианства. Своим следствием это имеет писательскую смелость в постановке вопросов, выборе тем исследования. На самом деле причин появления романа в Европе больше: это и развитие буржуазии, политической культуры, что нашло прямое выражение в расцвете романного жанра.
        – Каковы твои отношения с Сетью?
        – Друг как-то залез в библиотеку Мошкова за себя, за меня и еще за того парня и выложил наши тексты. Теперь не знаю, как их забрать оттуда. Хотя особенно не парюсь по этому поводу. Иногда читаю в Интернете критические статьи и заметки о своем творчестве. В основном отзывы бывают либо резко отрицательными, либо восхищенными. Обнадеживает, что нет нейтрального отношения или дружеского похлопывания по плечу. Значит, ты не очередное звено мейнстрима, а несешь что-то новое, яркое, опережающее.
        – Один критик написал, что ты валишь образы в кучу, в надежде, что «что-то заискрит». Что бы ты на это ответил?
        – Собака лает – караван идет. Если мой караван кому-то что-то принесет – хорошо. Если бесследно сгинет в пустыне других несостоявшихся книг и текстов, то заслуженно.
        – Яркой стороной твоей писательской индивидуальности является то, что ты, москвич, предстаешь участником татарстанского литературного процесса.
        – Все началось с того, что журнал «Идель», который, на мой взгляд, сейчас выступает катализатором нового в казанской прозе, поэзии и литературной критике, напечатал мои рассказы; вокруг публикаций завертелся процесс их перевода на татарский язык. «Дистанционное» участие в литературной жизни Казани, конечно же, не устраивало меня, поистине лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому я очень благодарен организаторам форума писателей и переводчиков Поволжья и лично Илфаку Мирзаевичу Ибрагимову за то, что меня пригласили на это мероприятие.
        Мне очень важно было приехать в Татарстан и завязать личные знакомства. К моей радости, я пообщался с интересными людьми, о которых раньше только слышал, – Рабитом Батуллой, Набирой Гиматдиновой, Ркаилем Зайдуллой, Ниязом Игламовым, Лилией Газизовой, Гульсирой Гайнановой и ее учениками, молодыми переводчиками с татфака КГУ. Мне кажется, если все, о чем говорилось на форуме, воплотится в жизнь, Казань станет своего рода центром на литературной карте России.






Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service