О книге Григория Кружкова «Новые стихи»
Книжная полка Владимира Губайловского

Владимир Губайловский
«Новый мир»
2009, № 7
Досье: Григорий Кружков
Григорий Кружков. Новые стихи. М., «Воймега», 2008, 80 стр.


        Григорий Кружков — замечательный переводчик и выдающийся знаток английской поэзии. Неудивительно, что его оригинальные стихи постоянно откликаются на вибрации тысячелетнего пространства мировой культуры — от греков до Китса и от Кэрролла до наших дней. Но книга как раз этим самым нашим дням и посвящена.
        Поэт говорит, что сегодня происходит жесткая формовка всего накопленного богатства: культуру пакуют, фасуют, в общем — приспосабливают для нужд по­требления.

        Слуги Черного Квадрата
        Силой голого числа
        Смяли славное когда-то
        Братство Круглого Стола.

        В стихотворении «Вечер поэзии в Тринити-Колледж» с эпиграфом из Пас­тер­нака «Гул затих. Я вышел на подмостки...» есть не менее пронзительные строки:

        Сила невежества, собранная в пучок,
        Невероятна. Знающий себе цену
        Старый поэт начинает дёргаться, как дурачок,
        В фокусе этих лучей, устремлённых на сцену.

        Старый поэт не рэпер, он брать зал не умеет, а залу его стихи не нужны. И тогда культура уходит. Кажется, ей и места-то на Земле не осталось. Но в центральном стихотворении книги «Двойная флейта» вдруг звучит надежда.
        «Двойная флейта» — эта реквием «Памяти С. А. и М. Г.». Нет сомнения, что оно посвящено памяти великих русских филологов — Сергея Аверинцева и Михаила Гаспарова. Я приведу пространную цитату из этого стихотворения.

        Слышали жители маленькой цитадели,
        как пред рассветом в воздухе пчелы гудели —
        или не пчелы, но в воздухе что-то дрожало,
        полнился воздух пеньем какой-то свирели
        или стрелы оперенной, чье горькое жало
        жаловалось, не достигая трепещущей цели.
        Ноющий звук постепенно затих у постели.
        Утро настало.
        <...>
        Вот и погасли, один за другим, Диоскуры.
        Утро настало.

        А дальше в это «серое утро» врывается «топор дровосека», «сыплются уголья», Александрийская библиотека догорает, а воины Улугбека жарят барашка на шомполах. Это и есть катастрофа культуры, это и есть новое варварство. Мандельштам писал: «Европа без филологии — даже не Америка; это — цивилизованная Сахара, проклятая Богом, мерзость запустения». А что такое Россия без филологии? Без великих филологов? Верхняя Вольта с ракетами?
        Но стихотворение кончается так: «И слышу я — флейта двойная запела». Пока есть этот звук, пока он колеблет пустеющий воздух, культура жива, а значит, еще есть надежда у «малой вселенной» познать большую. Пока еще есть.






Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service