Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
Страны и регионы
Города России
Страны мира

Досье

Публикации

к списку персоналий досье напечатать
  следующая публикация  .  Мария Рыбакова  .  предыдущая публикация  
Мария Рыбакова. Анна Гром и её призрак

09.09.2011
Досье: Мария Рыбакова
Многие деятели культуры обращают внимание на забавный факт наших дней: литературу, убитую антилитературными практиками постмодернизма, начали воспроизводить в конце 90-х не писатели, но писательницы. Так, по признанию Виктора Ерофеева, русская литература брошена мужчинами, бегущими от культуры, и воспроизводится в contemporary art, в основном, женщинами. В составе сборника молодых дарований, который Ерофеев в этом году экспортирует в Германию, значительная часть принадлежит перу «молодых баб». Это не единственное проявление феминизации русской словесности. Достаточно открыть любой литературный журнал, чтобы увидеть: больше половины крупных прозаических вещей написано женщинами. На фоне такой гинекореанимации слова роман Марии Рыбаковой кажется изделием, артикулирующим довольно глубинные признаки тенденции, но в традиционном ключе, дающем право на немедленное восприятие и признание в литературном сообществе, властвующем над печатными органами: «Анна Гром и ее призрак» почти одновременно начали бродить как по «толстому» журналу «Дружба народов» (1999, № 8-9), так и по издательству «Глагол».

Смерть автора, смерть книги, смерть романа и других мифических персонажей металитературного дискурса оказываются в центре внимания новой женской прозы, из мелкой бабьей экономии решившей оплакивать труп его же средствами. Рыбакова пишет не просто роман о трупе, но и от лица трупа. Однако письмо разлагающегося трупа не вызывает отвращения, поскольку само разложение табуировано нормативным литературным русским романа и его откровенно «восходящей» тенденцией — назидательным путем души на тот свет, романтической надеждой «прожечь бесконечность» при помощи любви и т. д. Композиция состоит из писем с того света (с третьего дня по сороковой), написанных от лица русской девушки Анны Гром, повесившейся в Берлине. Перед читателем разворачивается подробная земная биография умершей — ее социальное восхождение в статусе русско-еврейской эмигрантки от подавальщицы в кафе и работницы почты к студентке, изучающей латынь и древнегреческий, и восхождение ее чувств от плотских утех с некрасивыми и неумными немецкими студентами к платонической любви с похожим на грека Ульрихом Виламовицем. Виламовиц — немец, его незаконный дед, по преданию, был видным фашистским офицером Эйдрихом, красивым и беззастенчивым садистом. Влюбленный в легенду собственного происхождения «внук» занимается мертвыми языками и, будучи похож на «деда» как две капли воды, в то же время сравнивается в тексте с Аполлоном, поскольку красив «не той ослепительной красотой невинного куска мяса, которой красивы молодые боги, но красив по-суровому, как умный живодер, заколовший быка», — живодер, чья «высеченная из мрамора... фигура могла бы украсить площадь любого города». К нему и обращена стилизованная в христианских мотивах корреспонденция. Письма вступают в диалог с литературой всех времен: от жития святой Феодоры, сообщавшей Василию Новому о мытарствах души в течение сорока дней, и до «Hochzeitsreise» Владимира Сорокина, где немецкий жених русской еврейской девушки Маши Рубинштейн ощущает себя двойником уже почившего в бозе нациста фон Небельдорфа, приходящегося ему отцом. «Вот тебе, мрамор!» — именно такими словами, манифестирующими идентификацию с античностью, просит сопровождать собственное избиение красивый молодой мазохист Небельдорф. При всем этом интертекстуальном изобилии призрак Анны Гром диктует ровное, поступательное движение повествования, озаренное всполохами классического мистицизма, типа: «Внезапно молния осветила окно. Я взглянул туда и в ярком свете увидел тебя, Анна, стоящей на той дороге, что вела в горы. Ты смотрела на меня и подмигивала, как Маша перед игрой. За всполохом света ударил гром...» Таким образом, постулированная мужчинами невозможность романа игнорируется женщинами. Мария Рыбакова пишет традиционный роман в духе Набокова — ребус, требующий расшифровки.

Некоторые шифровальные приемы Рыбакова и заимствует у этого романиста русского зарубежья: на тридцать пятый день путешествий души в текст проскальзывает некая Маша Р., чей «дед был известным в России писателем». А на следующий, 36-й день Виламовиц сам пишет письмо на тот свет, в котором признается, что все эпистолы сочинены им, начиная с третьего дня после похорон Анны Гром. Литературные практики дедов и прадедов замкнуты Машей Рыбаковой на ключ, а может быть, и множество ключей, по крайней мере один из которых хранится в тексте Ницше, толкующем легенду о нити Ариадны, и в тексте Жиля Делеза, толкующем это толкование Ницше в «Critique et clinique». Обоюдными усилиями этих мыслителей легенда о лабиринте выглядит как история Ариадны-Анимы, брошенной Тезеем-Аполлоном и отдавшейся впоследствии Быку-Дионису, к которому первоначально питала отвращение. В одной из версий мифа Ариадна, брошенная Тезеем, который победил Быка, вешается на своей знаменитой нити, так и не «взойдя» до Быка. Очевидно, именно этот вариант использует Рыбакова, чья героиня повешена при помощи нити повествования Виламовица, закручивающей «реальное» повешение Анны Гром на несчастной страсти к мужчине, красивому, «как умный живодер, заколовший быка». Пока Анна любит Виламовица, она отвергает жизнь, ибо Тезей-Аполлон — дух отрицания. Для Ницше Тезей-Аполлон даже не был греком, но был неким Немцем, что слывет греком, тогда как истинным греком был Бык-Дионис. В романе Рыбаковой Виламовиц явно сопоставляется с греком, имея истинным двойником все же немца-нациста, — но вот никакого Диониса, никакого Быка в романе, в сущности, и нету...

В «Le Carte Postale» Жак Деррида считает повешение имитацией фаллоса. Мария Рыбакова имитирует Деррида («Le Carte Postale»), адаптируя его: односторонняя любовная переписка, начинающаяся цифрой «3», вклинивающийся в реальность мотив почты, отсутствие, достигающее присутствия, апология письма, латынь, древнегреки, даже немец У. Виламовиц... Имя Виламовица заимствовано из письма Деррида от 9 сентября 1977 года, которое начинается словами «я приеду тебя встречать» и разворачивается в критику «Писем Платона», дискуссию об авторстве и давно сгнившем авторе. Предметом остракизма Деррида становится, среди прочих исследователей Платона, знаменитый немец — У. фон Виламовиц-Мелендорф. Так Виламовиц ли автор писем Анны Гром? И к нему ли обращены они? Не подслушал ли ариец Ульрих повесть загробного духа, который и в жизни был только призраком, если прочесть его имя наоборот: морГ аннА? Редуцируя Деррида, Рыбакова не выходит за пределы парадигмы дедов и прадедов, уже будучи вне ее потому только, что, перефразируя Рыбакову же: она — жива, а они — мертвы. Но жива ли она в традиционном смысле слова? Отказываясь от Диониса, она отказывается родить, по Ницше, сверхчеловека, чтобы не подкармливать землю новыми трупами. Возврат литературы к аполлоническому началу, к своего рода неоэстетизму ставит в подобной прозе ситуацию, когда стилем становится вечная девственность, чьи пальцы просятся к перу, к бумаге. Понятно, что такая полная иллюзий и назидательного потенциала особа не может не обратиться к вечной социально ангажированной теме противостояния России и Германии. Адаптация трупа культуры для консервативно настроенных любителей литературы — вот телеология этих новых литературных женщин.


  следующая публикация  .  Мария Рыбакова  .  предыдущая публикация  

Герои публикации:

Персоналии:

Последние поступления

06.12.2022
Михаил Перепёлкин
28.03.2022
Предисловие
Дмитрий Кузьмин
13.01.2022
Беседа с Владимиром Орловым
22.08.2021
Презентация новых книг Дмитрия Кузьмина и Валерия Леденёва
Владимир Коркунов
25.05.2021
О современной русскоязычной поэзии Казахстана
Павел Банников
01.06.2020
Предисловие к книге Георгия Генниса
Лев Оборин
29.05.2020
Беседа с Андреем Гришаевым
26.05.2020
Марина Кулакова
02.06.2019
Дмитрий Гаричев. После всех собак. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2018).
Денис Ларионов

Архив публикаций

 
  Расширенная форма показа
  Только заголовки

Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service