Горькая вода
О романе Марка Наумова «Исход»

Борис Кузьминский
16.09.1992
Досье: Марк Наумов
Это приношение ревнования, приношение воспоминания, напоминающее о беззаконии... Если она нечиста и сделала преступление против мужа своего, горькая вода, наводящая проклятие, войдет в нее, ко вреду ее, и опухнет чрево ее и опадет лоно ее... Если же жена не осквернилась и была чиста, то останется невредимою.
Числа

        Сумрак шатра, пронизанный ровными перешептываниями обманщиков и убийц, убийц и обманщиков, собравшихся у ложа навсегда уходящего вожака, раздастся, как размыкаются ладони. Дряхлый Моше расслышит торжество, клокочущее в глотке законного преемника: «Вырви колья...» – и выскользнет из пригоршни, и вновь, почти въяве, закачается на бурой нильской воде, «не то посланник, не то пленник», несомый взмахами весел к сердцу Державы, пред очи пресветлого Мернепта. Именно эта картинка проступит на изнанке пророковых век, – не «грубо выломанная в синем небе черная туша горы Синай», не пламенный Бог-куст, не кровь, не скиния Завета. Но – нагие плечи черных гребцов, ленивые водовороты, патина пыли на солнечных струях Реки.
        В те дни Сущий только-только осваивался в теле народа хебраим, точно демон в груди одержимого. Но первая же судорога на окраине страны Кемт досадно аукнулась в фараоновом дворце, чьи роскошные интерьеры со сладострастной, наркотической тщательностью живописал в «Иосифе и его братьях» Томас Манн. Еще в 30-х.
        68: тетралогия по мотивам Книги Бытия, не вошедшая в советское собрание сочинений Манна, издана на русском благодаря паровозному предисловию Бориса Сучкова. 69: Марк Наумов усаживается за «Исход». 76: роман завершен; он раз в восемь короче «Иосифа...», даром что охватывает не одну, а четыре части Пятикнижия. Текст по объему так и просится в журнал; однако ни до 85-го, в эпоху расцвета «мифологической» литературы, ни после, в годину разлива литературы «идеологической», никакой журнал, никакое издательство на «Исход» не польстились. На рынке он появился лишь в 92-м: неказистая книжечка, изданная СП «Цимелиа» без предисловия, но благодаря паровозной поддержке банка «Деловая Россия».
        ...Не было казней египетских. Не было жаб, саранчи, осязаемой тьмы, истребления первенцев. Делегация бунтовщиков готовилась к долгой борьбе, подыскивала изощренные аргументы, понимая, что простая фраза «Отпусти в Ханаан, не то хуже будет!» для переговоров на высшем уровне слабовата. Но Моисей и рта не успел открыть, как с престола донеслось усталое фараоново «Да». Сильная власть плотно опекает подданных, но то опека любви, а не злобы. Пусть уходят в пустыню, богатую экскрементами тамарисковых мух, которые кочевники издревле называют манной и при нужде едят, отплевываясь; в пустыню, где ежегодно, строго в сезон, полыхает безобидным эфиром терновник. Сильная власть – любовь; отдаленная смута лишь укрепляет ее, будто умозрительная, не способная воплотиться угроза супружеской измены.
        Гораздо недальновидней – оставить под боком темное племя, бесноватое ущербным, невесть откуда проклюнувшимся божком. Потому что среди многих его титулов есть один, страшнее и, похоже, точнее прочих; «потому что имя Его – «ревнитель»; Он – Бог ревнитель».
        «Горячая пыль и пот переходов, густой смрад стад... плач детей и ночные стоны женщин...» Сухая равнина ревности, тугая траектория неутолимого вожделения. Оно зарождается в мире раньше любви и в полноте своей любви не требует, не требует слов и деяний, – кристальная жажда, непорочная страсть. Летописец Исхода, надрывный литератор Варух, при знакомстве с Моисеем принявший того за «посланца зла, духа песков», быстро постигает, что дух пустыни чужд зла. И его письмена – скрупулезные стенограммы пульсаций яростного Блага, нечленораздельного, нестройного, как поступь евреев по бесплодной земле.
        Пустынная стезя впереди – не средство, а цель. Без нее чистая похоть умрет, как язык умирает в слове. Попробуй вымолвить «ревную» – получится «люблю». Или (т.е.?) «уничтожу». Губы дрогнут, будто руки юноши Финееса, воочию узревшего деву из Моабита, из обетованного рая. «Зачем не ему касания мягкой женской ладони, и неужто никогда не испытать этого? Зачем не ему светят, лаская, слепые ко всему остальному глаза? Почему не ему все это?.. Задохнувшись, он перехватил копье за конец древка и...»
        Замысел фараона исполнился. Едва обетованный край приблизился на расстояние удара, отпущенники превратились в наемников Великой Державы.
        «– Ты помнишь, тогда, вначале, ты сказал: «Исход»?
        – Да, – неслышно ответил Варух.
        – Нет! – сказал Моше. – Мы ошиблись. Нашествие!»
        Этот сдвиг смысла – крах для обоих собеседников. Первый, поэт, свихнется, утащит бараньи шкуры, где начертана неподцензурная правда о странствии Израиля, в потайную берлогу и начнет пропитывать их мочой – в надежде, что сей зловонный эликсир претворит лоскутья кожи в нетленные скрижали. В тщетной надежде. Второй, пророк, глядя, как рушится на Ханаан, разбрызгивает млеко и мед мощная пята ведомой им своры, из последних сил рванется в сторону, чтоб отвести собственный шаг, спасти собственную душу от маршевого ритма, неудержимого, точно движение Солнца по небосклону.
        «Вырви колья из земли сомнения, перекочуй в страну бесспорного», – изрекает у смертного одра Моисея головорез Осия, Иисус Навин, лидер новейшей формации. Метафора обладания. Аксиома верхов. В «Исходе» Марка Наумова тут поставлена точка. Согбенная фигура Моше растворяется среди распадков и гребней хребта Нево, и нам не дано присутствовать при финальной его беседе с Господом. Ведь Сущий, по Наумову, всего лишь химера, невроз истеричного Моисея.
        «Я дал тебе увидеть ее глазами своими, но в нее ты не войдешь» (Втор. 34, 4). Метафора вожделения. Яхве, коварный и мелочный, косноязычный, как персонаж Зощенко, велеречивый, как Новодворская, полною мерой воздал пророку Своему. Единственному, кто не предал Посулившего ради обещанного Им. Единственному, кто сравнялся с Ним в ревности. Там, на окраинах Кемт, Моше был воронкой, через которую Завет насильно влился в чрево хебраим. Здесь, на подступах к Иерихону, заклятье сработало. Достойный избран, недостойные прокляты. Ввергнуты в объятья любви. В благоуханные, ласковые ладони брадобрея.






Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service