Любовь по e-mail
М. Меклина. Сражение при Петербурге. — М.: Новое литературное обозрение, 2003.

Александр Уланов
Русский Журнал, 28.11.2003
        «Ты открываешься мне навстречу как рыба... Тела соприкасаются и проходят друг сквозь друга по волнам, по всплескам, холодеет дыхание, изморозью покрывается палуба... Ты замерзаешь в объятьях, а в глазах твоих леденеет пепел и пламя Помпеи». Но кто это, где, когда? Российский Петербург наплывает на Петербург, США, Вирджиния. Жена — на собаку. «Вдруг я женился, она знала, когда я ее вел на убой, в день ее смерти я никого не хотел видеть, до сих пор храню поводок». Время фразы тоже неопределенное. «Бабушка поправляла ему вниз головой приколотый к куртке кудрявый значок, а потом умерла, помогала встать на детские короткие лыжи». Где это? Видимо, на полке «с томами Шекспира на Spanish, Сервантеса на английском, Цицерона на греческом». Или в ее более современном компьютерном варианте. В тексте.
        Героиня Меклиной — человек пишущий. Очень пишущий. Текст не оставляет даже в моменты, когда, вроде бы, голова должна кружиться, а крыша — ехать. «Твой язык был глубоко в моем рту, как бы проверяя, исследуя, было ли что-нибудь мною написано за день... Когда ты был во мне, мы как будто исследовали разветвленья сюжета...» Текст — средство жизни. «Изъять из текста куски, таким образом изменяя вовне обращенную жизнь». Средство организации впечатлений. Переписки достаточно для возбуждения. При входе в электронный почтовый ящик «она ощущала, как приторно тянуло в паху, материя намокала». Мир воображения. «Половые губы — будто дротики, зазубренные по краям, мягкий плотный рыбий хребет, ребристое чувство: указательный проходит вовнутрь». Откровенность компьютерной игры. Виртуальный секс, всегда рискующий соскользнуть — и порой соскальзывающий — в описание, только описание.
        «Ярость и соки моего тела переходят в слова, а слова заполняют страницу... Ведь любовь мне дана для того, чтобы о ней красиво писать...». Слова, слова, слова... Возможно, Меклина повторяет это так часто потому, что понимает: это — род проклятия. «Проклятости» не поэта, а человека электронной почты и Живого Журнала. С большими проблемами при контакте с внесловесным опытом. С большим сомнением, есть ли вообще что-нибудь за словами. «Рассказала Альдо о нескольких сценах из рассказа «Измена», и он, войдя в раж, захотел кое-что повторить». Эта строка именно из рассказа «Измена» и есть. Рассказ начинает цитироваться поступками еще до своего окончания.
        В мире Меклиной ни о ком нельзя быть уверенным, что это человек, а не очередной персонаж рассказа в рассказе. С чем мы имеем дело — с дополнением жизни воображением или с воспоминанием? Головокружительные события из жизни знакомых, бросающих семиотику и зарабатывающих на бизнесе на бриллианты, попадающих в психдиспансер и снимающих мальчиков на улице — а есть ли они?
        Но воображение — тоже реальность. И граница действительно размыта. Не упрощаем ли мы реальность, не делаем ли ее слишком неподвижной своими занудными вопросами о существовании, которое может иметь очень много различных вариантов? Не закрываем ли дорогу игре? Персонажи Меклиной — играют. Фотографировать в зеркале знаменитого отеля собственный расплывчатый облик, воображая себя немного Анаис Нин. И тут никто не встанет в позу, не будет принимать себя слишком всерьез. Меклина не будет строить Тадж-Махал из каждого хорошего траха (в чем упрекал Д.Г.Лоуренса Л.Даррелл).
        Однако надо уметь одновременно и соединять модусы реальности, и различать. Иначе — тоска по легкости человека, а не бумаги. Куклы, которых любят больше, чем людей. Мужчина, заигравшийся в шахматы арт-дилерства так, что для отвлечения его к любви нужна черная магия, не меньше. Картонность мелодраматических катастроф. «Они на самолете разбились. На мне еще — запах их тел, во мне еще его сперма, в ней — моя сперма, а их уже нет». Врачу передают букет от благодарной пациентки, а сама она в этот момент уже умерла. И поиски убийцы, рассылающего бомбы по почте, могут превратиться в рассказ, шоу, слова. Что с этим делать? Решать каждый раз заново. Наполненное ужасающими и точно переданными деталями воспоминание о холокосте может оказаться ложью, принадлежащей человеку, родившемуся позже и в другом месте — но ведь это не отменяет ни холокоста, ни мастерства повествователя.
        А текст продолжает танцевать, как акробат на канате. «Называл Нибелунг, обходил стороною, сторожко, не трогал, не знал, кто принес, не оставив записки, боялся глядеть, к черным мельницам мертвую лошадь» — ритм и инверсии, вот уж действительно — кандидат на премию Андрея Белого. Театр, цирк, мюзикл, кино. Зрелище — в противовес бытовому ничто. Все прозрачнее и призрачнее. Литераторы, обанкротившиеся торговцы, эмигранты — те, кто в трудной свободе неопределенности. Двое разыгрывают мужа и жену для американской иммиграционной службы — а потом действительно становятся ими — что не мешает наличию любовников и любовниц, вероятно. Фразы повторяются с небольшими сдвигами, постепенно превращающими их в абсурд. «Умножается произведение само на себя, множится самое собою — скаткой, рулоном — длина, одни слова подкрепляются другими словами, обозначающими один и тот же предмет». Бесконечность и вариативность минималистской музыки. Из чего состоит человек? «После него остается пестрая, как колибри, как гавайская блуза, коллекция разнокалиберных ручек, 2-3 ремня, папка с фотографиями Зигфрида, Владимира, Фауста, итальянские узкие туфли... Мне кажется, он думает о медленных египетских женщинах, о похоронных процессиях выпей, о крепости хлесткого мухомора в лесу». Но через минуту набор остающегося может стать иным.
        Интересно включение в книгу рецензии на биографию Вирджинии Вулф. Тоже текст — взаимодействие с миром, не только электронное письмо или рассказ. Притом, что рецензия тоже или должна быть хорошей прозой, или ее вообще не должно быть. И она — именно сосредоточение на книге, а не самовыражение. «Сколько смысла можно вместить, сколько чашек упасть, пока долго читаешь или просто кидаешь взгляд на страницу?»
        Пишущий эти строки — тоже персонаж Меклиной (страница 249). Впрочем, в своей реальности он никогда уверен не был.






Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service