Досье

Алексей Иванов – чуть ли не единственный современный литератор, который сумел спокойно выйти из числа «молодых писателей» и стать просто писателем. В молодых у нас ходят, пока не достигнут рубежа в полвека. Забавно об этом говорить, но мы ведь нисколько не преувеличиваем. / далее

Все, кто пишут о романе Алексея Иванова «Сердце Пармы» прежде всего обращают внимание на его язык: множество древних и прочно забытых слов буквально ошарашивает читателя. Парма, хумляльт, тамга, састум, ламия - тем более что слова эти не древнеславянские, как пристало историческому роману из эпохи Ивана Грозного, а какие-то дикие... / далее

В смысле «внутреннего устройства» «Золото бунта» намного проще предпоследней книги Алексея Иванова («Сердце Пармы»), но в философском смысле одновременно и сложнее, и уязвимее. / далее

Хумляльт - слово дикое, мною раньше не слыханное. Но запомнил я его навсегда. Как и много других, столь же чужих слов: пам, чамья, иттарма, хонтуи, тамга... Да и всякий их запомнит, прочитав (нет - проглотив и сейчас же нетерпеливо перечитав) великолепный роман Алексея Иванова «Чердынь - княгиня гор». / далее

За прошедшее лето Алексей Иванов принял участие сразу в нескольких проектах: съемках документального фильма «Хребет России» с Леонидом Парфеновым, создании сценария к фильму Павла Лунгина об Иване Грозном, постановке мюзикла по «Сердцу Пармы». В связи с этим мы решили задать ему несколько вопросов. / далее