Досье

Обособление "второй культуры" от советского социума (насколько такое обособление вообще было возможно) к началу 1980-х стало свершившимся фактом, и неофициальные литераторы активно осмысливали свое положение, свою "особость". Было нечто невообразимое в существовании в СССР независимого искусства, регулярно выходящих машинописных журналов, учрежденной частными лицами литературной премии... Возможно, странности жизни в определенный момент и привели к увеличению количества сочинений фантастических и фантасмагорических, принадлежащих к "условному реализму", — да и литературная мода сдвинулась в ту же сторону. / далее

Сергей Коровин написал несколько повестей и рассказов, которые будучи весьма энергичным авторским жестом, заняли довольно странное место в современном литературном процессе. Они не принадлежат ни к модному сейчас жанру интеллектуализованного эссе, ни к манере, использующей «поток сознания» или «язык, который сам говорит», ни даже к псевдоэтнографическим построениям в духе Маркеса, Рушди или Крусанова. / далее