1.мчится в старосадском переулке,
медленным законам невдомёк,
на цепи, багажнике и втулке
пуганый с баулом паренёк.
как давно забытая фанера
над парижем, городом чумы.
боже, заведи себе курьера,
чтобы был напуганным, как мы.
чтобы был на сретенке — последний,
на арбате — мёртвый, слюдяной.
чтобы в телевизоре соседнем
крякал лидер уткой подсадной.
выйду в зум и осушу до дна я
под стихи, читаемые мне:
широка страна моя родная,
но опасней в городе китае
артобстрел на чётной стороне. 2. будешь плохо себя маленький вести
по палёному пойдёшь по косякам —
станешь в бибирево жить после шести
где таджики поклонялись кивсякам
где закатные пылают города
головешки поставляются сюда непокрытое пространство никому
не суждённое до ранней седины
по которому волочат кострому
эндемические белые слоны
север север ты безбашенный напев
я люблю тебя на палочку надев там есть церковь синагога и мечеть
ровных окон по фасадам что зубов
на две трети там предгибельная медь
а на треть перинатальная любовь
и на площади общественный перун
кровью вымазан поверх суровых рун там ирина шостаковская одна
поэтически шагает за бухлом
там идёт шестая коптская война
за участие в ней выдадут диплом
там когда-то была тёмная москва
газенвагены заливы острова 3. повернув на север реки,
отстрелявшись в досааф,
спит работница дейнеки,
от глобальности устав,
от вербальности измучась,
подложив кулак литой,
ту и ту избравши участь,
отказавшись от не той.
кое-где ещё ярятся,
копошатся кое-где,
их художник взял за яйца,
утопив в большом труде,
захлебнув их панорамой
(за кого бежит, плейбой? —
знамо, общество динамо!)
вечно-бело-голубой.
подскажи, звездой увенчан,
где у них идёт игра?
где там жемчуг новых женщин —
гайки, втулки, штуцера? —
на трёхтонке, под трёхрядку,
вскинув прядку — много миль,
по ранжиру, по порядку
превратясь в сухую пыль. 4.одни в постели нежатся другие
встают едва заслышав позывные
холодной растираются водой
под шёпот страсти ты как молодой
и утренней занюхав литургией
идут призывно белые нагие
сквозь прутьями свистящий метрострой вставай теперь и ты моя наташа
твоя неупиваемая чаша
накрылась медью патиной пиздой простенок где проходит пересменок
бильярд и минеральная вода
что скрыто меж грудей локтей коленок
что непереводимо никогда лети на постамент где ты стояла
холодным гипсом словно калевала
в горячих клипсах родинках смешках жизнь долго башню строила устала
и говорит на разных языках 5.лето проходит
девушкой прошлого века
скомкав в платке темноту город
пока мы взлетаем
прячет её по-другому
под сеткой
мерцающих трещин лето проходит
лучшие следствия
лучших причин
на распродажах корм для себя самого
с шерстью отросшей
с пёсьей догадкой
кошачьим презреньем на стройплощадке потерян
голос прораба
рупор из медных ладоней если ты свет
где твоя надпись по кромке
где ободок и меандр лето проходит
а ты всё стоишь погружаясь
в воздух по грудь по колени льют
наклоняя кувшин с рифмой вода-худоба
у них вышло неплохо 6.главное
не уподобляться
им не позволять себе
думать о них
как о кусках мяса
без мысли
и сострадания хотя
таковыми
они и являются 7.лучше б жевали,
чем на пустых проспектах
знаться с живыми
и говорить о мёртвых. им — ненамного —
но говорят, что лучше,
доктор живаго,
старший медбрат мертваго. их за оградой
приняли как любимых.
восемь провинций
спорили за их тело. (юго-восток не может,
мы узнавали,
и ничего не хочет
северо-запад) эта вот марка —
из королевства тонга.
если ты знаешь,
просто шепни мне «бинго». рвётся лишь только
там, где должно порваться,
а не где тонко,
как нас всегда учили. старый учитель
ляжет с любимой рядом.
новый учитель
ляжет с любимой рядом. жаль, что любима
ими одна и та же.
ей не лежится
на незнакомом месте. 8.у нежности есть свой рабочий класс.
он самый воздух возгоняет. в тигле
он плавит угли. применяет иглы.
он оставляет временны́е петли. но вряд ли он получится из вас. вы слеплены не из такого пепла.
прибавочная стоимость окрепла
в вас радостно — и прочно улеглась. там, где до плитки сточена брусчатка,
где в мостовых — могила отпечатка
слепой стопы, где, библии древней,
поют рабы эпохи плейстоцена — там тоже ожидалась перемена,
звенел звонок, но вы остались с ней, с безнежностью, с бесснежностию зимней,
с жарою летней, с передержкой плотной,
с земной едой — попроще, пожирней. 9. как щебетали
всякую ерунду как встрепенувшись
перелетали
из кофейни в кофейню как замирали
в предвкушении счастья тогда
ещё до войны с самими собой 10. дай немного гностики на лица.
тёмным сном подретушируй свет.
если влаге выпало пролиться —
будет литься, хочешь или нет. пешеход ночной во время оно
костерит погоду в душу мать.
апория старого зенона
хлюпает — догнать и перегнать. 11. дерево перекрытий
тени лип и стропил
литературный критик
всех разлюбил
я же только закрою
глаза
и бреду с тобой
с прежнего водопоя
на водопой
пива а где и воблы
принесут осмелев
рядом звери бок о бок
агнец и лев
громкий московский говор
всё с упором на «а»
рядом петлюра и ходор
кокс и трава
застывают трамваи
на полпути к золе
город не узнавая
на заре
пробуя его плитку
то вдали то вблизи
по склону холма улитка
ползи ползи
не доживёшь до смерти
пропадёшь во дворах
в контровом незакатном свете
в двести карат
рыжим псом
у хозяйки
проскользнув между ног
«я твою маму лайкал
щенок»
открути этот ржавый
тот тугой поверни
на хрена нам держава
старые пни
фотоувеличеньем
приблизь любую деталь
и под этюды черни
летай летай
|
