Литературные проекты

* * *

Зима, они ждали, застыв у стены, эти женщины
в очереди, часто и адресов не зная, с посылками
для тех, кого уже нет или вот-вот не будет
в живых. История кончилась, бог с ней, и слёзы
пролитые стали памятью, в первую оттепель
выпадающей у бетонного памятника из облупленного
кулака. Интересно, хватит ли картриджа на распечатку
этого текста для вечера — или на телефон себе скинуть?

* * *

Раз в году я влетаю на велике в тёплый ветер.
Знаю, где и когда выбрасывать белый флаг.
Мне оттуда не видно моего имени. Я взбираюсь
по бесконечным лестницам, читаю стихи саркофагу.
Спроси у меня про них, я как раз потерял свою ручку.
Меня в них нет, сколько ни смотришь из окон,
всё крыши и крыши тех, кого нету дома,
и не хочешь дня, и думаешь, всё ли у них в порядке.
Как-то встретил дочь твою, ещё до её рожденья.
Осторожно, она кусается... Близится полночь,
подступает назначенный час. Мне снова тринадцать,
просыпаюсь, уши горят, зима, выпал первый снег.

Перевёл с английского Дмитрий Кузьмин

* * *

Безъязыкая, зима не приносит даров — шлю тебе
иностранные стрелы. Выпускай их по своим
университетским врагам, но предупреди меня,
чтобы я мог укрыться за этим медным подносом,
Скифия, приблизительно третий век до н. э.,
до нашей общей эры. Но чтобы моим предметом
заботы не стала книга, не позволяй мне выбрать
самому: когда, вопреки твоему желанию,
мне сочинять тебе похвалу. Хвала твоим
рукам и ногам, округлости живота, слабым
сутулым плечам, всему, что недосягаемо
(запретно) для моей нежности, и отражению их —
изгибу, ведущему во тьму, жажду, тёмную,
как потупленные глаза, когда они смотрят из-под
склонённого лба; хвала подмышке, которую
мой язык выискивал, чтобы ужалить, пока, со
страстью гурмана, я вынюхивал из волосков
сигаретный дым и запах дешёвого виски.
Но илом вожделения затягивает всходы хвалы:
едва могу написать хоть слово при мысли,
что ты прочитаешь. Унылым занудой страстно
стремился я стать — и быть, — самым ничтожным
из твоих достояний. Отныне да будет
любому зримо — и тебе — моё я. И вот
эта малость, миру моё приношенье, — забирай.

Перевёл с английского Дмитрий Кузьмин
при участии Сибеллан Форрестер, Полины Барсковой, Елены Михайлик, Глеба Симонова, Марии Хотимской, Ильи Виницкого, Джеймса Макгаврана

* * *

Как это было тяжело поднять его на знобком
мелководье священного ирландского озера
изящное белое платье Джоанны    её талия
моя молодость  не связано    и остальное
проиграно молодости    Дешёвая смерть это вся
сумма без остатка      сказал Фейербах
не такими словами    Для Хлебникова смерть
была частью жизни      вопреки
Витгенштейну      а эта навязчивая марксистская
полиамория замедляет производство
стихов      Но видишь, мыши спешат
ночью мимо облупленных плинтусов зимы

Перевели с английского Галина Рымбу и Дмитрий Кузьмин
при участии Марии Хотимской, Евгения Осташевского и Хилы Коэн

Эти два стихотворения переведены в рамках творческой мастерской "Your language, my ear", проведённой в 2019 году в Университете Пенсильвании и Принстонском университете (руководитель программы Кевин М. Ф. Платт).

* * *

У предметов есть вторая жизнь, о какой мы можем только мечтать.
Клочья жёлтой сухой травы прикрывают лысину на печной трубе.
Поверни стишок на девяносто градусов: он может служить руководством
к действию, может выпасть осадками. Но сам по себе он только
грезит о встречах с химерами, скроенными из теперь и потом.
В одной такой грёзе ты приходишь ко мне накануне праздника.
Пушки уже палят, с утра вовсю барабанщики и волынщики.
Ты уходишь так, как тепло уходит к рассветному часу из плоских
камней брусчатки. Я работаю среди просветов и трещин — руки сохнут, —
возвращаясь к прежней жизни, следуя за зимним ветром.

* * *

Я влюблюсь в тебя прямо на улице
Парижской коммуны, пока народная пыль
несётся сквозь лежащее к Западу
солнце, закатывающееся над евреями
с Йенаер-штрассе, скользя мимо Радио-
башни, слепя нас, как будущее, куда
мы выруливаем на примитивных великах,
словно конные индейцы у Кафки, руки
скрещены на груди по-баварски, мимо
стены с перекошенным изображением
дедушки, с ядерной зимой за спиной.

* Имеется в виду миниатюра Франца Кафки «Желание стать индейцем» (1912).
** Имеется в виду портрет Андрея Сахарова на Берлинской стене (работа Д. Врубеля и В. Тимофеевой), автор — сын его падчерицы.

* * *

Всё это звучало гораздо лучше, пока я не записал,
даже ревность моя казалась крылатой, как у Марины.
Дороги нет ли поровней? Лишь эта... Зубы сгниют,
но сам я сгнию, надо думать, раньше — тогда слова́
начнут ли уже значить то, что значат? тогда вопрошать устанешь?
Как от клубники, от поздних поцелуев губы зудят. Теперь
в тех, кого я люблю, вижу одно лишь старение, всё глубже
вваливаются их глаза — мёртвые птицы оземь. Один ли
будет ритм в преисподней? Один ли звук? Идти ли мне
до тьмы, мой друг? Вместо караульных постов
вышки сотовой связи. Серпантины хайвэев выруливают
срединным путём к посредственной смерти. Наука
считает, что сигареты вызывают привычку. А я считаю,
что помидоры тоже. Вообще-то всё дело в людях, в нашей
приспособляемости. «Я делал свою работу», они говорят, «Мне так
приказали». Да, сэр. Нет, сэр. Давайте уже последний
разок посмеёмся вволю над собой и задёрнем занавес. Без
чего я больше всего скучаю: без этого твоего
смеха, когда ты нашла меня закоченевшим на автобусной остановке
и притащила обратно, хотя больше меня не хотела,
ты, бегающая босиком, нагишом вдоль зимних проспектов.

* Курсивом даны цитаты из стихотворения Кристины Россетти «Восхождение» (перевод Виктора Топорова).

* * *

Душный домишко в скалах, среди охов и махов
эвкалиптовой рощи, быстро растущей навстречу
бумажной смерти. Круглый год ращу и снимаю
урожай, белые и голубые гортензии подпирают
каменные стены до декабря, их сменяют камелии.
Коровы на берегу океана, дровосеки за домом,
газонокосильщики, ото всех разлетается пыльца,
насекомые суетливо пишут мемуары вокруг моей
немытой башки. И улитки штурмуют штукатурку:
камни дольше, чем воздух, держат холод. Читая
Кеведо, про себя ухмыляюсь: одному хорошо, а для
горечи есть кофе. Возделывать сад, и всё. Вдох, выдох,
и хватит. Я здесь, чтобы стать известным как неизвестный
Мастер зимнего пейзажа в умеренном климате.

Перевёл с английского Дмитрий Кузьмин