Воздух, 2018, №36

Дальним ветром
Переводы

КВЖД

Хань Бо (韩博)
Перевод с китайского Дмитрий Кузьмин
Орудие современности

наше время: временами оно живёт
во временном. широкая современность —
это гринвичским временем самовольно
захваченная ж/д колея. нервная спешка —
чай, покусывающий стакан за края. временами
она сносит самострой современности
и живёт в нашем времени, мыслящем
самосожжениями: чёрный дым сносит
обратно в россию. продвигаясь вперёд —
выученное ожиданию смерти всё снесёт.

3.07.2011, Шанхай


Улица Красной Армии*

харбин: толпы, вскипая, клокочут, шкворчит жир белого дня.
поезда везут и везут россию, русские студенты её подчистую
подъели, добавка чёрных ночей под электрическим соусом, дружно
неон и сталин выпекают подделку — россию русских студентов.

поэту не на что отведать белого дня, а даром лишь постное ожидание,
ожидание свёрнуто блинчиком цзюаньбин*, тонюсенькой крестьянкой —
матерью, тесно охватившей вечно брюзжащего и на рис и на рыбу отца,
неон и сталин выпекают подделку — ожидание шкворчащего жира

поэтом, который даром полжизни ест постное. добавка блинчиков,
тесно охвативших ничтожество жизни: ничтожеству всё едино, белого дня
ничтожество напиталось жиром за тридцать часов, колесование временем
ждёт сошедший с рельсов поезд, везущий новое ожидание.

18.06.2011, Харбин; 12.07.2011, Шанхай
* Нынешняя улица Красной Армии соединяла харбинский вокзал с православным кафедральным собором и носила имя начальника КВЖД генерала Хорвата. — Здесь и далее прим. пер.
* Цзюаньбин — традиционное китайское блюдо: тонкий блин оборачивается вокруг начинки, сердцевину которой составляет кусок жареного теста.


Дикие утки и нефтяные вышки

окна вагонные: безмолвных мыслей стремительный лёт
низин и болот стремительный лёт, диким уткам
время садиться на яйца, нефтяным вышкам
и ударнику ван цзиньси* безмолвными мыслями за временем не угнаться.

снимает печать застывшей красы с мёрзлой земли вокруг стремительный лёт
тёплой воздушной волны: поезд несётся, рельсы его несут, черти его несут.

окна вагонные: грядущего стремительный лёт.
грядущее: этому времени недостаёт
окон вагонных: хоть так разобраться с гневом.

дикие утки, приручённые временем года,
садятся на яйца, усмиряя стремительный лёт.
безмолвное смирение нефти вовеки не перестаёт.

поезд минует дацин, людей в вагоне аж разбирают черти:
дикие утки, какой восторг, эти невольные безбилетники,
прянуть норовят друг на друга, но за временем им не угнаться.

18.06.2011, Харбин — Маньчжурия; 15.07.2011, Шанхай
* Ван Цзиньси (1923–1970) — китайский рабочий, бригадир бурильщиков на нефтяном месторождении Дацин, герой документального фильма «Железный человек» (1964); в городе Дацин есть его грандиозный мемориальный музей с монументальным памятником перед ним.


Чёрный дым повешен на просушку

эта дорога — трещина через всю поднебесную, в чёрном дыму
повешенном на просушку: он стелется по-над путями и будит
из глубокого сна невообразимый, неудержимый простор

а вот земля никогда не спит глубоко, бродит порой во сне,
когда чёрный дым пчелиным роем вылетел на просушку.

двигатель тепловоза видит полные сострадания сны
про сопки и пустоши: якорцы прижались к земле,
иссохшие под стать местным козам и овцам;
грязь, экскременты, засаленная мёрзлая почва,
её пыль и прах повешены на просушку, трепещут
в воздухе и заражают этот прямой путь.

как гнилушки сосновые — зубы всадника искрошились,
как у глаз, в ночном небе повешенных на просушку, — бессонный взгляд.

сострадание солнцу: его дело не только просушка, но и дозор
над поверхностью лета, пока поезд перевозит сны и мечты
о владыке степей, который сходит с коня, чтобы жить осёдло
в удушливом цементном замесе китайского языка; овец
и коз измождённых лето вымаривает крысиной чумой.

этот путь — трещина через всю поднебесную, но одну лишь
лошадь погоняют, а оседлавший рельсы,
похваляясь высокой скоростью, остаётся недвижным.

19.06.2011, Маньчжурия; 18.07.2011, Шанхай


Разделяя и соединяя землю

паровозный свисток выдувает насухо прежние царства — выдувает насухо
изначальный хаос хуньдунь*, по чуть-чуть пробиваемый что ни день:
ноздри и рот, глаза и уши — новозданные чувства мчат кто куда, и что ни станция,
то от жёстких толчков забыв напускной покой не может скрыть возбужденья

Суйфэньхэ, Суйян, Суйси, Тайлин, Красные Дома, Мацяохэ, Нижний Город, Мулин, Муданьцзян, Имяньпо, Нефритовые Ключи, Ачэн, Харбин, Ваньлэ, Чжаодун, Аньда, Озёрная дорога, Ламадянь, Тайкан, Анъанси, Хулан-Эрги, Лунцзян, Няньцзышань, Чингис-хан, Жалан-Айл хот, Байран, Бугат, Мяньдухэ, Якэши, Дикие Гуси, Хайлар, Далян, Угунор, Улануул, Восточный Дворец, Ваньгун, Дулунь, Холмы, Хорхонтэ, Хуандэ, Хаомэнь, Цоган, Хубэй, Жалаинор, Жалаинор Западная, Восточный Ров, Лубинь, Маньчжурия

18.06.2011, Харбин — Маньчжурия; 18.07.2011, Шанхай
* Хуньдунь — первобытный хаос в китайской мифологии. В одной из версий мифа, предположительно восходящей к III веку до н. э., Хуньдунь предстаёт как божество середины мира, не имеющее в своём теле никаких отверстий; два соседних божества решают отблагодарить его за гостеприимство и в течение семи дней пробивают в его теле семь отверстий (глаза, уши, ноздри и рот), после седьмого Хуньдунь умирает, а его тело превращается в известное человеку мироздание.


Постоянное и переменное

вагон-буфет: вот где поймёшь, что люди склонны питать благодарность
к пятам коллектива, взлезшего на летучие огненные колёса*:
коллектив шатается, оступается, еле держит равновесие,
бодхисаттвы без униформы, не пахнут кровью, уже совсем готовы.

люди стоят и едят лапшу, а сами питают благодарность:
без униформы и погон — свобода, просто пассажирский вагон,
вон как степь на быстрой перемотке стремится к рассвету,
коллектив громоздит по бокам картошку и мясо штабелями, стеной.

униформа (фартук и юбка): женщина на раздаче постоянно мила.
мешковина (штаны и рубаха): череда измождённых мужчин у стола.

22.07.2011, Шанхай
* Летучие огненные колёса — в китайской мифологии транспортное средство, на котором стоя передвигается бог-защитник Нэчжа.


Время в спальном вагоне

мирно полёживает: скоро приедем, скоро приедем.

сон застыл перед носом, словно это свидание или подписывается контракт:
сосновые иглы, обручальные кольца, сумрачно расслабленные уголки рта,
нерешительно повисла в воздухе нитка слюны: полжизни проходит
в обещаниях и под конец повисает такой полужизнью.

сойдёт на перрон, залезет обратно, пока россия пересекает
внутреннюю монголию и хэйлунцзян, чтобы потом вернуться в россию.
сойдёт опять, в каждом месте теряется время, каждый
полустанок принимается строить свою половинную жизнь.

паровозный свисток затихает. никогда не добиравшееся до россии
время покидает обжитое место, потом возвращается, скромно и
мирно полёживает: скоро приедем, скоро приедем.

20.06.2011, Маньчжурия; 18.07.2011, Шанхай


Ещё один уездный город

прогноз погоды определяет погоду,
реальность подчиняется идеологии, даже
олень ми́лу* (очень мило) может сбиться с пути
в лабиринте оленьих троп. гроза,
и пластиковые пакеты сдувает ветром
на задворки перевалочной станции, ещё один
уездный город, как мусорный бак с объедками,
со свистом выдыхает масло и уксус. идеология
тут же вздувается: великое единение* выгружаем,
старый мир со всяким неравенством вывозим.

за́ городом начинаются поля, погода бессонная:
скользит по рельсам туда-сюда копировальная техника,
не оставляет живого места, быстрые сны
зачастую уже под завязку забиты людьми,
бултыхающимися в пластиковых пакетах.

отшельник вступает в город, уподобляя себя корзине
для бумаг: это такой чёрный ящик, хранящий
несчастье и счастье, и всякую отдельную судьбу.
макулатурные листы бессонно ложатся под ксерокопии
великого единения, но бессоннице не под силу
скопировать недеяние или хотя бы самоусиление*.

будда подплывает к берегу в пластиковом пакете,
стягивает плавки, при ближайшем рассмотрении
оказавшиеся просто трусами: резинка впечаталась
глубоко в жировые складки — это и есть те селенья,
где память о прошлом навсегда сберегли.

20.06.2011, Маньчжурия; 5.08.2011, Шанхай
* Милу (олень Давида) — исконно китайское животное, сохранившееся только в европейских зоопарках и теперь понемногу интродуцируемое в дикую природу Китая.
* Великое единение — конфуцианская концепция идеального общественного устройства, в котором все уровни социальной иерархии работают на общее благо.
* Самоусиление — девиз официального политического курса Китая в конце XIX века, попытка восполнить экономическое и военное отставание от западных стран.


Орудие массового поражения

дым прибывает с западных райских небесных полей
дым тасует и треплет бумажные кружева облаков
люди внизу знают путь и идут: в машине укачивает, крестьянка
взмокла, сжав кошелёк, столько пота, полжизни помесячных взносов без права изъятия вклада

путь всегда у людей под ногами, крестьянка не хуже Матисса
что-то кроит из бумаги, из нищеты и смуты они выкраивают обилие и покой и лепят к земле и к небу

8.08.2011, Шанхай







Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service