* * *
Шумит вода, палит по голове,
а я иду и думаю одно.
Всегда я думаю одним-одно.
Другим-другого здесь полным-полно.
Другим-другое думают не мне.
Рябина чёрная слипается в окне.
Рябина красная сливается в огонь.
Вода горячая стекает вдоль лица.
Весь мир давным-давно одним-одно,
и все места знакомы мне давно,
за исключеньем самого конца.
* * *
шарах!
и включилась долина
тыдынц!
и выключилась опять
вот так я всегда и живу
бах-бух! и включилась гора
тыц! и выключилась
гора
и если долина сияет
во мраке тонет гора
и только море и небо
бесстрашно смотрят на всех
и только море и небо
как с башни смотрят на всех
тыдыц
тадамц
не бойся
вот так мы всегда и живём
* * *
Плохое слово — это праздник,
Что на резиночке висит.
И стоит-то оно рублей пятнадцать,
А сколько радости дитя́м!
Очки с глазами на пружинках,
Шипучий красный леденец.
Слова плохие — леденцы-стекляшки,
Кричи и прыгай: жопа, жопа!
Пока во рту не надоест.
Мир плоский, радостный, дешёвый,
На пять минут, потом сломать,
Такой ненужный, не потребный,
Жемчужина прекрасная моя.
* * *
О cколь подвержен северу я, братцы,
его гипнозу, письмам и танцулькам
в огромных валенках на палубе ДК,
ДК вечернего, который над Обводным
нарисован красным кирпичом.
О cколь подвержен я всему, что тут горит,
густому пиву, шпротам, библиотекам.
Шнуровочке на дамских сапогах.
Следы последние идут, и кто-то красит,
и кто-то красит белый свет ночной.
* * *
лужа кажется постелью
хоть куда прилечь могу
так качает колыбелью
в каждом взорванном кругу
лужа кажется овалом
тихим каменным как взрыв
светят лестницы подвалы
тёмным светом постелив
* * *
если бы ехал радищев
150 и 170 по трассе М10
местами же М11
если бы мигал ему слепой порш
приклеившись — «отойди сука»
и знаменитая
новгородская
трёхполоска
где комодики фуры толкутся
выдёргивалась волнами из-под колёс
бесконечная
взлётная
трёхполоска
где чернила разлиты
где деревья огня
облаков нерушимые башни концерты
блещут знаки
облитые соком
золотого дождя — то
фтопку бы спасскаяполисть
зайцовокрестцыяжелбицы
грохот ночи
высшая точка М10
взбираешься на валдай
завалившись
черным-черно
и взлетая
над химкинским лесом
над бекетова злой судьбой
радищев бы так же
рыдая
ВТОПИЛ
и ворвался бы прямо
в кольцо
под небом прозрачным зелёным
летит гремит как молния прозрачный ветер
летит как молния огонь
на золотых высотах
сочувственник мой
* * *
вот бледный солнечный невыразимый день
любимый день, прекрасный от природы
где только пыль и резких граней тень
нет больше ничего ни ветра ни погоды
где солнечным столбом стоит тоска
рассеянная в воздухе раннем
и рядом здесь, у самого виска,
висит погашенное солнце камнем
* * *
песок песочницы
подростки
сидят снаружи и внутри
они сидят, как фонари
на серо-сизом перекрёстке
мигают и, качаясь на ветру,
перетекают светом друг в друга
блуждающий огонь
по кругу
течёт: конечно не умру
* * *
— готовы сделать заказ?
— почти готов, сейчас:
я тут один и хочу повеситься...
нет, скорее — повеселиться...
— ничего из этого у нас нет
— тогда возвращаю билет
— да у вас и билета нет
придётся вызвать
полицию
* * *
падай нефть, падай нефть
падай падай падай нефть
веселей
дешевей
невозможно жить с тобой
знаешь нефть
мы уже давно с тобой
знаешь нефть
мы больше не с тобой
и тревожная чёрная степь
пролегла
между нами
* * *
как жить скажи мне мусин-пушкин
в кредит не верят вообще
хожу покамест не в дерюжке
а в злате бархате парче
но видишь сам на самом деле
дыра зияет на дыре
и видишь сам на самом деле
нет ничего в моей руке
всё сожжено все фразы сняты
где подпись видишь с языка
пятно слепое и пустое
мы будто шарим в темноте
нас будто обожгло печатью
хотим увидеть и не зрим
какой-то шрам — и даже не коснуться
как это место называлось?
как общество иль государство?
что было здесь?
не глянуть, не сказать
* * *
когда мне было шесть / то был я Амадейчик / и был я сущий ангелочек:
все хлопали / архиепископ сука плакал
сестрёнка пела я играл / тирлим-бом-бом
теперь я кто? простой чувак
когда ты взрослый, каждый может / любой на свете сочинит
сижу у лужи на краю
туда макнув тихонько руку
и тихо музыку свою
на дне ищу
без звука
