Задний двор на югеВ саду морского воздуха язык
Уже сушеет. Куры квохчут.
Потявкивает пёс, за стенкой
Ножи большие точат.
Мельчают пышные растенья,
Сбежавши с горного отрога,
И посреди — зловоньями облитый,
Как вырванный циклопий глаз
Иль жертвенник невидимому богу,
Курится унитаз.
Здесь этот бог царит на юге.
Он навевает скуку, горе
И правит он и всем и всеми,
Всем, кроме моря. 8 сентября 1990
Подражание Н.
Что-то потеряно, что не на месте,
Только не помню — что?
Кажется, кажется — рубль и крестик,
Воля, собака, пальто.
Что-то забыто — пароль и память,
Было ль твоё — не жалей.
Сыщется всё — ничего не потеряно —
Кроме жизни твоей. 1992
Соседство
Играли в прятки мы детьми
И в дальней прятались кладовке.
В поленницу вживлённых ловко —
Кто первый находил вас там?
Кто выступал из темноты
В внезапном выблеске коротком? Он и в покинутости детской,
Он здесь — Он на краю пустыни.
И в зябкой дрожи вдохновенья
Кем полнились глаза пустые? Пускай и убегала я,
Пускай плевалась трупным ядом,
Он всё равно был здесь всегда.
Он был сосед. Мы жили рядом. Однажды Он исчез. А мы?
В церквях — одни его одежды,
В сердцах — нет никакой надежды,
Он слишком рядом — в сердце тьмы. Кто знает — тот не скажет. Ветер
Щекочет ухо в муке ве́щей,
Да разве побледнеет бес
И чутко голубь затрепещет. 1992
* * *
От Рождества до Крещенья проходит 12 дней —
В жизни Господа нашего 30 лет протекло,
Пока Он не запечатал
Страшной печатью Креста
Все источники смерти
И всё, что было окрест. В Святки кружатся рожи,
Нечисть летает круго́м,
Мёртвые, озираясь,
Скользят зеркалами в дом. Раньше — когда на Неве
Кололи крещенскую прорубь,
Звезда, дрожа, входила в неё
И улетала, как голубь
Инистый, льдинки, звеня на лету,
Сыпались снегом — Зима
Долго в замке́ скрипела ключом
И запирала дома. От посоха пастуха
Вслед звезде, улетающей ярко,
Через ладони царя с подарком —
До руки Иоанна,
Сыплющей крестный дождь, —
Лишь голубиный пролёт
И алмазная арка. Крещенье, 1994
* * *
Час мой настал — потоп —
Слёзные токи клиньями,
Волны синие, сильные
Мой распирают лоб. Сердце моё — засмолённый ковчег,
Оно же в себе — Ной.
Кого же в мутный побег
Взяли с собой? Раз пролилась вода,
Буду строить ковчег,
Буду сажать туда
Нищих зверьков-калек. Птицу ума, собаку
Памяти, мёртвых блох.
А — всё равно за борт
Вышвырнет всех их Бог. Вот я плыву во тьму,
Не зажигая огня.
Бог мой висит в углу,
Тёмной тучей звеня. 1994
Сохранился лишь черновик с обильной правкой. Публикуемый текст является реконструкцией «чистового» варианта.
День божьих коровок
День осенний и весенний,
Солнце лужу исхлестало —
Стадо божиих коровок
На асфальте умирало. Повернула я одну прилежно
Кромешным книзу животом — и в куст:
Принеси крупицу первохлеба
Для души несытой, алчных уст. сентябрь 1994
* * *
Когда скосили всю траву,
А листья не сожгли,
И только жёлтые цветы
На паперти стоят.
И день напялил на себя
Картофельный мундир
И вот верти́тся у пруда,
И сер, и нищ, и сир.
Кому живётся в этот день,
Уткнётся носом в пыль-труху,
С плеча снимая дребедень,
Картофельную шелуху. 1994
* * *
Ещё немного поморозит,
А там зима пойдёт на спад,
Её серебряные санки,
Пыля, под горку полетят,
А мальчик на коньках голандских
Скользит вдогонку ей — туда
Где зарева бледнеет алость,
Где прорубь, талая вода. 1996
Дорожно-транспортное происшествие
И может быть, меня убило... (из ранних стихов) И часы мои не встали.
Я сама не умерла.
Не воскресла из могилы.
Разве я уж в ней была?
Челом ударила асфальту,
Рельсу поклонилась лбом.
В голове взломали дверцу
Сейфа. Вот перверзный взлом!
Что-то быстро зашвырнули,
Будто в пасть печи — огню.
Больше негде спрятать было —
Что во тьме больной храню? 1996
* * *
Ты помнишь —
Как прыгнул из лона
На сильные руки людей?
Так ныне доверчиво прыгай со склона
С острого края плоской земли.
— Отец, для чего эта кость на блюде?
Не хочешь — не говори.
— Чтоб помнили мы, сомневаясь,
Что крепость у нас внутри,
А жёлтое это, едкое это,
Не сердце ли моё?
Я прожил, я дожил,
Но я не сумел ведь
Желчью разъесть бытиё.
Самсон и Далила,
Гора и долина,
Она всех и победит
Вкрадчивой силою ила.
Я то — что всегда болит.
Из бездны — и в бездну
Мгновенный пролёт,
Последняя робость.
Но нам не пропа́сть,
Сами — про́пасть. 1996
* * *
Половина разбитой пластинки
Закружилась в руке,
Розоватая дикая музыка
Завелась вдалеке,
Зубча́тая жилка
Задрожала в виске. Разъятая пластинка
Вертится в голове,
У кого половина вторая,
Может быть, я узнаю во сне. 1998
Бродяга
В лодку чужую бродяга,
Ударив о днище лоб,
Падает устало,
Будто в гроб.
Чайки над ней галдят,
Ветром её качает,
Смерть зубами канат
Тянет уже с причала. 1999
|
