* Я убит подо Ржевом. Александр Твардовский Тебя убили подо Ржевом? А я жив.
Мне оторвало ногу под Счастьем.
Ну, не ногу: ступню.
Слава богу, я потерял сознание
и не помню ампутации.
Мне сказали, что я вёл себя мужественно.
Но я «не вёл себя».
Я не знал, что́ от меня отрезают.
А потом я вёл себя как плакса.
Но я знаю, что мне повезло.
Меня не убили немцы подо Ржевом.
Спасибо, немцы. * Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет. Анна Ахматова Мы знаем, что ныне лежит на весах:
тысячи левых и правых рук и ног, стонущие обрубки
в больничных коридорах,
словосочетание «воины-ампутанты»,
марлевые повязки в гное и крови,
объявления: «срочно нужны инвалидные кресла, противопролежневые матрасы, ходунки, новые и ношеные протезы верхних и нижних конечностей».
Спасибо немцам: кое-что завезли. * Настанет новый лучший век,
Исчезнут очевидцы.
Мученья маленьких калек
Не смогут позабыться. Борис Пастернак (1941 г.) В Харькове на столе в протезной мастерской
грудой лежали культеприёмные гильзы,
дополнительные гильзы со шнуровкой,
искусственные стопы, акриловые бёдра,
тазобедренные шарниры
и одинокий детский протез,
короткий, как японское трёхстишие. * В этом зареве ветровом
Выбор был небольшой.
Но лучше прийти
C пустым рукавом,
Чем с пустой душой. Михаил Луконин Чужая душа — потёмки? Допустим. Ну и хрен с ней.
Но вот родная душа, братская — мрак кромешный.
Пустые рукава возвращаются из Иловайска. Батальон пустых рукавов.
Полк. Над ними в воздушной взрывной волне
порхают контуженные души.
Бачиш, чуєш, братику мiй?
Вот что с нами сделали проклятые немцы. * Враги сожгли родную хату. Михаил Исаковский Куда ж теперь идти солдату?
Куда костылять, шкандыбать, чапать?
Не осуждай меня, Орыся,
Что я пришёл к тебе такой.
Ногу оставил под Саур-Могилой.
Лишняя нога кургану не помешает.
«Ой, повели Морозенка на Савур-могилу:
Дивись, дивись, Морозенку, на свою Вкраїну!».
Глядит Морозенко и глазам не верит:
Топают по дороге ноги без людей.
Eins, zwei, drei,
Eins, zwei, drei! * Как я хотел вернуться в до-войны,
Предупредить, кого убить должны. Арсений Тарковский Не знаю, не знаю.
Смерть — это рок.
Но вот предупредить «береги руку»,
«береги ступню», «береги пальцы»
можно было бы.
Эй, хлопчик, держись подальше от паркана.
Почему?
Чтоб было кому повторять:
— Мы писали, мы писали
Наши пальчики устали.
Verstehst du mich, хлопчику-мiзинчику? * Как это было! Как совпало —
Война, беда, мечта и юность!
И это всё в меня запало
И лишь потом во мне очнулось!.. Давид Самойлов А в Мыколе уже не очнётся.
Вроде только-только радовался,
что отрезали ниже колена, —
«На два сантиметра ниже!» —
Два сантиметра — великое дело.
Колено — гениальный шарнир —
спасибо создателю!
Да как же в него не верить после этого!
А вроде всё шло на поправку. Но...
Отец спросил протезиста:
— Протез снять?
Протезист ответил:
— Если в землю будете закапывать,
то не снимайте: ему и на том свете он пригодится,
а если кремировать будете,
то и не знаю. * ...Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога. Иосиф Бродский Скатертью? Рушником?
Где та скатерть? Где тот рушник?
Ну что же ты, Джозеф, Ося, Йосыпе!?
Помнишь, детское:
«Американец, сунь в жопу палец»?
Американец сунет играючи,
А мне — ни в жизнь.
Оторвало мне пальцы,
сечёшь, Джозеф?
На фиг оторвало.
Тут вступает музыка, например,
An jeder Hand die Finger (J. Brahms)*. —
* An jeder Hand die Finger — «Пальцы рук моих обеих...» (нем.), романс Иоганнеса Брамса.
|
