Медитация над увядшим словарёмТихо произносить тяжёлые и роскошные слова,
слова, от которых звенит в голове,
тёмные, металлические, профанные, давно
пережёванные на всех телеканалах, произносить
трепетно, благоговейно, несмело,
наклоняться над её ухом и произносить,
не ожидая ответа, то, о чём всем уже давно
известно, о чём говорят легко,
не понимая значения и смысла,
произносить обычные, затёртые слова,
вкладывать в них здесь и сейчас нечто
большее, чем они могут вместить, знать
все их подводные камни, двойное дно,
знать всю их опасность и горечь, их сладость
и хмель, приглушать любой язык, кроме языка
первичных инстинктов, идти, как зверь, на
запах, забывая, для кого и зачем говоришь,
помнить лишь порядок расположения букв.
Мечтатели
Ветер развевает волосы,
мы стоим на ступеньках,
улыбаемся и корчим придурковатые рожи,
Соля сняла меня и Яну на ломо,
гуляем по ботаническому саду,
первоцвет за оградой,
тающие сугробы под деревьями,
кеды Соли в жидкой грязи,
Янина рука в моей руке,
первое тепло в этом году,
первые солнечные дни,
Яна фотографирует магнолии
(всюду лишь белые, ни одной розовой),
в Стрыйском парке плавают серые лебеди,
почему-то вспоминаем песню «Лебеди любви»,
на бетонной трибуне без скамеек
внутри заросшего травой стадиона
делаем первый перекур,
летает уйма мелких мошек,
ползают муравьи,
сидим и мечтаем о Карпатах,
говорим о море и о загаре,
мы мечтатели,
говорим о пробежке через Лувр,
хотим процитировать то, что уже и само — цитата,
говорим о фильме,
нас трое, их тоже было трое,
два парня и девушка
(брат, сестра и друг брата),
а у нас один парень и две девушки,
две подруги и я,
им было хорошо вдвоём,
но тут я затесался между ними,
ну, придётся потерпеть,
не болтаю много, обычно молчу,
а до Лувра пока ещё далеко,
разглядываем плакаты Мухи в Этнографическом,
хотя граффити на стенах двориков интересней,
Львов гниёт и распадается,
мы курим, и запах дыма смешивается с запахом мочи,
дунем, и я стану вашим братом,
у вас четверо братьев на двоих, буду пятым,
дунем, и я расскажу вам обо всём на свете,
а пока что молчу,
молчу и пишу всякие глупости,
лишь бы не сказать, как я вас обеих люблю,
но, правда, разной любовью.
* * *
и небо высоко над головой,
и трава в росе под ногами,
и лес рядом зелёной стеной —
почему бы и не радоваться этим дарам! иду и напеваю какую-то ерунду.
шестой час утра или около того, я фиг знает где, невыспавшийся,
вечером электричкой выбрался из Одессы, деньги закончились,
всё, что осталось, — пачка сигарет и минералка,
за плечами рюкзак, в рюкзаке — спальник.
в электричке меня разбудили,
сказали: «мальчик, выходи, Вапнярка, твоя остановка», —
я вышел, было темно, перекемарил на вокзале, пока не стало светать.
выбрался на трассу и вот иду себе по дороге, дурацкие песенки напеваю. подъедет машина
и заберёт меня.
блудного сына
удача не оставит. ага, аж две машины,
дорога глухая, уже иду час, и хоть бы какая попутка проехала.
выхожу на какой-то перекрёсток, рассматриваю указатели, рассматриваю карту,
раздупляюсь, куда мне надо, иду дальше.
слышу шум, останавливаюсь, едет.
машу рукой, останавливается.
женщина лет тридцати пяти.
— куда тебе, мальчик?
— эээ, куда-нибудь. эээ... до Ямполя, хотя бы.
— садись, я в Могилёв.
прекрасно, это даже лучше, чем я надеялся.
трогаемся, я ей рассказываю, что ездил с подругой в Крым,
подруга осталась в Одессе у знакомых, а я возвращаюсь во Франик. проехали уже Ямполь,
справа от дороги — сёла, поля, фруктовые сады.
слева — Днестр течёт,
женщина показывает рукой куда-то в сторону Днестра,
говорит: «с той стороны уже Молдавия», —
«отлично», — думаю я и киваю головой. грустная ты какая-то, сестричка.
рассказывай, слушаю тебя внимательно.
ага, есть у меня и зажигалка,
и сигареты есть у меня, пташка. и она рассказывает, что у неё проблемы с мужем, все эти гнилые дела.
и я слушаю её, и мы курим,
справа от нас Украина, слева от нас Молдова.
раннее-раннее утро, начинает пригревать солнце, за окнами август.
и йопта, жизнь прекрасна! в какой-то момент она тормозит, останавливается, глушит мотор.
наклоняется ко мне, одной рукой обнимает меня за голову, целует.
другой рукой лезет под футболку и гладит мне спину.
я повторяю всё это за ней. мне девятнадцать лет.
впереди меня ждёт Франик, друзья и огромная интересная жизнь.
впереди её ждёт неуравновешенный муж и, надеюсь, то же самое,
но сейчас нас ничто не гребёт.
Стих без названия № 61
Медленно обрываются связи с внешним миром,
медленно-медленно,
словно ползёт улитка,
словно заживает застарелая рана.,
Едва ощутимое возвращение ко Внутреннему Вавилону.,
Листок, оторвавшийся от дерева, падая,
не танцует в воздухе так медленно,
как я танцую.,
Осень в красках Ван Гога —
вот так же вчера захотелось нарисовать Грыцю,
какое-то мгновение она была прекрасней всех мадонн Рафаэля,
всех женщин Вермеера и Модильяни.,
Но больше всего волнуюсь из-за араукарии,
у которой последние несколько недель желтеют и сохнут ветки.,
Комната переполнена сигаретным дымом.,
смешанным с дымом трав.,
Конфликт ландшафтов?,
Стою и смотрю в окно —
подсолнух в саду наклонил голову,
отвернулся от своего брата,
медитирует на землю,
молится матери.,
А у нас что?,
Ещё немного, и стошнит от музыки,
которую непрерывно слушаем и играем уже восьмой день подряд,
выходя из дома только за сигаретами, алкоголем и продуктами.,
И да, ты не ошиблась — мы ангелы,
добрые ангелы милосердия,
которые скоро станут бездомными,
Красный Крест из Ямайки.,
Когда переполняет от произнесённых имён и фраз,
мы замолкаем и слушаем тишину.,
Когда заканчивается музыка,
мы выключаем свет.,
|
