* * *ещё был слышен лязг железных гусениц
но дверь закрылась:
гарь уступила духу
в себя ушедшего жилища под потолком сновали ласточки
полы шуршали травами
подушки — если в них уткнуться —
на лицах оставляли мох мы с ней сидели рядом
бок о бок
встревоженные заревом из окон
и не знали стоит ли обняться время торопило
хотело нас расшевелить
пощипывало кожу
холодеющими пальцами
Копыта
копыта были велики
видно достались
от умершего тяжеловоза:
они соскакивали при ходьбе
и ноги двигались босые —
приходилось возвращаться
обуваться снова набей туда соломы
приказал мне комендант я сделал как велели:
солома пахла лошадью
её слюной
вскипающей
над дёснами шальной улыбки к ночи получилось:
я выцокивал булыжник во дворе
и всё маршировал по кругу
дворец уж вспыхнул окнами
оттуда потянуло дымком свечей
и духом сытных женщин товсь! крикнул комендант
я присел и голову склонив
вдел кулаки в другую пару
державшую прохладу сумерек вслед за хлопком я ринулся
копыт перемежая четвереньки
вперёд к родным врагам
восставшим из земли
Зверь
он сидел на коленях
сгорбившись как нищая старуха
и держал перед собой ладони
зелёных перепончатых лап
раскрытые для подаяний даже сидя он был ростом с меня
его пупырчатый зоб раздувался
и менял окрас
с коричневатого на розовый
и наоборот я обхватил его морду
и пощекотал за ушами —
улыбаясь он разинул пасть я просунул голову
глубоко в животную полость
и увидел нагую девушку
в сумерках наступившей сытости не подумайте чего такого
сказала она
он меня проглотил но переваривать не стал
у меня полная свобода действий
я даже трусь о решётку его рёбер
для удовольствия я покинул зрелище и выпрямился
зверь лопнул мне в лицо
пылким пузырём дыхания
* * *
воздухом булькает лоб
из ушей выползают
змейки шнурков злаки злобы
прорастая
щекочут изнанку груди в толчее
ноги шаркают шарканью в такт
сердце варганит гнездо
сучьей верности я спросил у ашуркова
что со мной?
он ответил: это синдром
восходящего солнца
сволочи
Мешок
прошлое собирали в чёрные мешки
как опавшую листву
и выкладывали на газонах
для последующего вывоза все тут же забывали
что́ там
в этом или том мешке
какой вот сюда например уложили год —
тучный или тощий
а что вон туда запихнули —
войну или мир а с будущим что будете делать?
спросил проходивший мимо
Владимир Хрост а чего нам будущее
с ним и делать ничего не надо
отвечали работники по уходу за прошлым
оно от нас пятится
его и не ухватишь вот помрёшь дядя
и наступит для тебя будущее
подытожил толстяк в дымчатом костюме
по виду управляющий Хрост ушёл
продолжая слышать за своей спиной
стихающий хохот он склонился над очередным мешком
и озираясь
развязал горловину
чтобы заглянуть внутрь
пока не подоспели паст-утилизаторы в мешке скрюченный
с поджатыми к груди коленями
сидел его отец
Хрост повалил его набок
желая рассмотреть со всех сторон
как покупаемый арбуз на затылке отца он увидел отверстие
куда была вставлена воронка —
из неё выходили звуки
он прижался к ней ухом:
голос отца рассказывал историю из своей жизни но ведь ничего этого не было
поразился Хрост
откуда он это взял великий был человек
великий
твердил голос отца
это потом ему приписали всё они
сволочи!
с памятью напутали
воскликнул Хрост
насторожив бродившую рядом кошку он завязал мешок
и вернул отца в сидячее положение
грузовик уже подъезжал
из его наполовину заполненного кузова
доносились шипение
и надсадный треск ему вспомнился старый
семейный радиоприёмник
он так же бывало дохал
в холостых промежутках эфира
* * *
она развязала шнуровку на шее
и распахнула атлас
внутреннего совершенства я вступил в неё и нажал клапан сердца
створки за мной сомкнулись на последнем этаже я вышел пятясь
обрывая с себя
налипшую темноту младенца
Революция
Кроткер подобрал с мостовой булыжник
— старую брусчатку перекладывали рабочие
(это было единственное место в Москве
где она сохранилась) —
и внёс в ресторан революция продолжается
сказал Кроткер
и положил камень прямо на столик
среди уже заказанных Борхом блюд Кроткер попросил у официанта молоток и долото —
инструменты принесли
завёрнутые в салфетки Кроткер и Борх склонились
над овеянным славой
орудием сникшего класса
они начали долбить булыжник
и высекать искры наконец от камня стали отскакивать обломки
потом появилась глубокая трещина
и он развалился надвое они принюхались
каждый к своей сердцевине:
пахну́ло кострами и гарью
тлеющих мыслей мы оденемся в шкуры первой нации
сказал Борх вытянув руки по швам они положили половинки
обратно на стол
и увидели в них шевеление
тысяч личинок
быстро созревавших
превращавшихся на глазах
в многолапчатых существ
в панцирях
с розоватым отсветом на мобильник Кроткеру
поступали одна за другой SMS-ки
первый готов... второй готов...
третий... десятый...сотый... Кроткер и Борх выходили из ресторана
в окружении низкорослых
взвинченных предстоящей целью
отрядов ноги приходилось буквально вытаскивать
из кишащей стихии
и едва ступня снова касалась тротуара
как оказывалась тут же окружённой
юрким полчищем в какое-то мгновение
Кроткер завяз в суетливых соратниках
и рухнул
ударившись лбом о брусчатку они сновали по его телу
пытались волочь вперёд
затем одумались
и Кроткер услышал у себя в груди шелестящий шёпот
мы кое-что в нём
переставим
|
