Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
 
 
 
Журналы
TOP 10
Пыль Калиостро
Поэты Донецка
Из книги «Последнее лето Империи». Стихи
Стихи
Поезд. Стихи
Метафизика пыльных дней. Стихи
Поэты Самары
Кабы не холод. Стихи
Галина Крук. Женщины с просветлёнными лицами
ведьмынемы. Из романа


Инициативы
Антологии
Журналы
Газеты
Премии
Русофония
Фестивали

Литературные проекты

Воздух

2015, №1-2 напечатать
  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  
Статьи
Глаз-воздух, нить-стрела: Поэт Василий Бородин

Александр Житенёв

        О стихах Василия Бородина написано не так много, отчасти потому, что в них самое важное вынесено к границам поэтической семантики. Они сопротивляются рационализации больше, чем любые другие, — и в силу того, что в них важно «манифестирование неискусности как жест»1, и в силу того, что, как считает поэт, «путь поэзии» в том, чтобы «отходить от слов», выстраивать «встречу искусств с их элементарным фундаментом»2.
        Смирение слова, совлечение с него всего, что может показаться претенциозным, включая серьёзность — интонационную и тематическую, — становится здесь условием высказывания. Поэт стремится вынести за скобки не только потребность «раскрывать, дораскрывать и перераскрывать свою личность»3, но и саму субъектность как привычный смысловой фокус поэтической речи. Говорить в стихах должен мир, и единственная цель — достичь такой степени концентрации, когда в слове «вдруг всё неизвестным образом делается видно»4.
        Это «всё» — цельность мироздания, множество внезапно проступающих связей и событийных пересечений, затмеваемых, но не отменяемых скорбью и обнажённостью бытия. «Человеческая душа / простовата как расставанье / непродуманное, слепое», и понимание этого убеждает в том, что любое сведение самосознания в точку — это болезнь, для избавления от которой ни одно из известных средств самодисциплины не является достаточным.
         В одном из эссе Бородин пишет о «не-солипсической остроте взгляда» как важнейшей ценности, связывая с ней знание «непоправимой несвободы от себя и всего остального», «правду о предмете», «полноту "высказывания" и воздействия»5. «Долг быть», упоминаемый в том же ряду, — один из ключевых элементов его художественного этоса.
        Поэт ищет то, что может стать «линзой, собирающей мир». Это одновременно эстетическая и медитативная задача. В таком совпадении — и неявная зависимость от модернистских практик с их жизнетворческой доминантой, и попытка «пересобрать» поэзию заново, сделать в ней более очевидными «внятность» и «чувство», утвердить мысль, что «"всё связано со всем" не причинно-следственными связями, а присутствием-в-бытии»6.
        Поэтому «сопоставление здесь — и тема, и форма»7 — не единственные, но значимые, а исходная посылка — всегда потребность в исцелении, «поиски собственного пропавшего (как действующее, полезное целое) ума или пропавшего сердца (сердца-в-действии)», жажда полноты бытия8:

        коптское сердце выше метеорита
        слушается команды потом горит о
        промахе Бога молит и там растёт
        деревом — корни в стороны ветки к веткам

        прочих проросших всадниками птиц спящих
        строго опережающих свет летящий
        жизнью своей несломленной как гранат
        — коптское сердце, зёрна его и — над

        В системе координат, где авторское «я» вынесено за скобки, в поэтическом высказывании оказываются первостепенны шифры и метафорические коды. «Слова, образы» становятся «чем-то вроде средневековых аллегорических зверей», и они «почти не умеют "означать": сплошь промахи, недолёты и перелёты, царапающие воздух вокруг неназываемой сути»9.
        О чём это стихотворение? Наверное, о возвышающем примере («коптское сердце») стойкости и сосредоточенной собранности («несломленная жизнь»), о смирении и деятельном милосердии («слушается команды», «о промахе Бога молит»), о порыве самосовершенствования, опережающем всё и вся («проросших всадниками птиц спящих / строго опережающих свет летящий»).
        Однако приёмы семантического анализа, возможно, не лучшим образом схватывают особенно этой поэтики, в которой означиванию подлежит не ситуация, а состояние, не внешнее, а внутреннее. Выделение «тематических полей» и «рядов оппозиций», постулирование «единства семантической конструкции»10 скорее суживают горизонт восприятия там, где поэт лишь задаёт векторы семантизации текста, но не предлагает точек закрепления понимания, так что любое обобщение оказывается гадательным и условным.
        «Всё ведь — одновременно плохо и хорошо, сбывается и не сбывается — ну, в чём угодно, в любом стишке»11, и эта формула относима не только к области художественных намерений, но и к области восприятия, где в каждом прочтении смысл и освоен, и утрачен. «Читатель недоумевая / касается себя-трамвая / и смотрит на пакет с вином / который он везёт вверх дном».
        Пронизанность мира разнонаправленными связями придаёт слову высокую пластичность; поэт «утверждает вариативность любого классифицирующего усилия, любой "окончательности" в категоризации реальности»12 и строит образ как ряд одномоментных смысловых сдвигов. Иногда это очевидно даже в одной поэтической строке: «Мы сверкания снег-Овидий». Объект и субъект ламентаций объединены в общий знак состояния («снег-Овидий»), он перетолкован как определение какого-то качества («сверкания снег-Овидий») и обобщён как ситуативная автохарактеристика множества («мы»).
        Такая логика включения одного в другое, вписывания круга в круг универсальна для Бородина, она подчиняет себе и метафорический код, и саму пластику образа: «собака скачет / и кругами, кругами ловит холмы, лес, хвост»; «в олене линии спят в круг вписанными кустами». Вещь втягивает в себя начала и концы, выступает полюсом притяжения далеко разнесённых связей: «проверим / как работает / зерно / оно само себе и хлеб и солнце».
        Этот принцип реализуется не только в пространстве, где важны контуры и пределы: «он как бы ангелом с минуту / был — против света — обведён», но и во времени, где человек видится набором «бесконечных фаз себя», в котором «все события одновременны». В «соседствах слов» важны эфемерные совпадения и сближения: «о! вся — в пробои сердца речь / дорожная: ту-тук-ту-ту: / как нить-стрела растить-беречь / летит — и спит на всём лету».
        «Фокусировать солнце» позволяет одалживаемое у природы око: «у льда внутри / глаз-воздух вблизь и вдаль — / как бы им и посмотри»; «лёд стихотворной формы» вовлечён при этом в сложную игру зримого и зрящего: «что нас греет / то ли то / что нас видит / то ли то / что и не умея видеть / водит по земле пустой». «До- / щуриться до счастья» получается там, где взгляд человека встречается со взглядом хранящей его высшей силы:

        бесстрашному безоблачному ряду
        древесных снов дневных под рождество
        ни клочьев речевых о нём не надо
        ни солнца в них, и вертит головой
        средина дня, как бы последней скукой
        вдруг впрыгивая в просто-тишины
        и взвесившую всё большую руку
        и мы её и видим и видны

        «Пробуждение души» в «круглой букве» — отдельная тема Василия Бородина, которой немало места уделено в эссе и интервью. В его понимании «каждое слово поэта — это он сам, с чем-то, каждый раз новым, встретившийся, превратившийся целиком в сопереживание локальному событию/состоянию»13. Если эта встреча состоялась, она есть «чудо», «рождение-в-слове»14, но в искусстве нет гарантий, и, чем дольше поэт занят заполнением своего чистого листа, тем больше вероятность «клякс, помарок и просто лишних слов»15.
        Боязнь фальшивой ноты, готовность едва ли не каждое своё слово расценить как «помарку» характерны для Бородина, в целом довольно скептически оценивающего и точность художественного «попадания», и возможность читательского резонанса: «Лаура пламени не дым / мои слова а сливы в дождь / попавшие рядком седым — / тук-тук в траву, и не найдёшь».
        Связать «речь мгновенья» и «эмаль искусств» и в самом деле непросто: этому мешает привычная предубеждённость перед творящими силами бытия. «Отмена» ада связывается с сакрализацией простого существования, с выявлением его констант, равных себе в самом обрушении мира: «бросить штопать / и ослышавшись: нет шагов, есть свои следы, / посмотреть, как скопилась копоть, коснуться: копоть, / замотаться платком, пойти, принести воды».
        «Укрупнение» лирического события за счёт такого расширения контекста превращает искусство в «анестетик-анальгетик»16, делает взгляд восприимчивым к строю и ладу бытия. Говоря о различном, поэт всегда говорит о самом важном: о «внутреннем любом огне», об «обновлении канона», о счастливом разрешении «гефсиманского усилия» понимания:

        листок сухой ребрист борзой
        и падает стуча
        и вот глядеть на него час
        и следующий час

        а вся земля — из карих слёз
        на зябнущем свету
        и след витой от двух колёс
        весь мимо на лету

        а там для новых — дуговых —
        черт ветра спят поля
        сквозными нитями травы
        дыша и шевеля.

        Внимание к такому заворожённому вглядыванию для Василия Бородина очень характерно, и оно имеет конструктивный смысл. Герменевтическая перспектива находится здесь в постоянном движении, и между отдельными пунктами «сборки» смысла есть пробелы. Едва ли здесь можно говорить об алеаторике как приёме, но, кажется, вполне допустимо — об отказе от смысловой непрерывности. Многократное опосредование «реального» и «словесного» создаёт очень зыбкие связи, и в их эскизности — сила и своеобразие лирического высказывания.
        

        
        1 Порвин А. Знак как причина урожая. О стихах Василия Бородина // Бородин В. Лосиный остров. — М. : Новое литературное обозрение, 2015. — С. 6.
        2 Гагин В., Александров К. Под-основа высказывания: [Интервью с В. Бородиным] // Stenograme. — 12.04.2015. — URL: http://stenograme.ru/b/the-hunt/subbase-statement.html
        3 Олег Юрьев представляет стихи Василия Бородина // TextOnly. — 2007. — Вып. 21 (1). — URL: http://textonly.ru/votum/?issue=21&article=16817
        4 Гагин В., Александров К. Под-основа высказывания.
        5 Бородин В. [О В. Яковлеве]. // Сдобнов С. Яковлев: плохая видимость? / Be In Art. — 27.01.2015. — URL: http://be-inart.ru/posts/433
        6 Бородин В. «Ничья большущая (и непостыдная) популярность сейчас невозможна»: [Интервью А. Голубковой] // Colta.ru. — 11.04.2013. — URL: http://archives.colta.ru/docs/19384
        7 Глазова А. Урок сопоставления // Новое литературное обозрение. — 2008. — Вып. 94 (6). — URL: http://www.litkarta.ru/dossier/ur-sop/dossier_5461
        8 Бородин В. «Ничья большущая (и непостыдная) популярность сейчас невозможна».
        10 Бородин В. «Слова сами не нарадуются результату»: [Интервью А. Маркову] // Русский журнал. — 3.09.2012. — URL: http://www.russ.ru/pole/Slova-sami-ne-naraduyutsya-rezul-tatu
        10 Левин Ю.И. «Мастерица виноватых взоров» // Избранные труды. Поэтика. Семиотика. — М.: Языки русской культуры, 1998. — С. 39-41.
        11 Гагин В., Александров К. Под-основа высказывания.
        12 Житенев А. Поэзия неомодернизма. — СПб.: ИНАПРЕСС, 2012. — С. 345.
        13 Бородин В. Сидя на стопке книг: Заметки о современных поэтах // Гвидеон. — 2014. — № 11. — URL: http://www.gulliverus.ru/gvideon/?article=39479
        14 Опрос «Недооценённые и забытые» // Воздух. — 2011. — № 4. — С. 214.
        15 Опрос «Младшее поэтическое поколение — о себе» // Воздух. — 2012. — № 1-2. — С. 200.
        16 «Почему-то держусь за потенциал искусства анестетика-анальгетика». — Бородин В. «Ничья большущая (и непостыдная) популярность сейчас невозможна».


  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  

Герои публикации:

Персоналии:

Продавцы Воздуха

Москва

Фаланстер
Малый Гнездниковский пер., д.12/27

Порядок слов
Тверская ул., д.23, в фойе Электротеатра «Станиславский»

Санкт-Петербург

Порядок слов
набережная реки Фонтанки, д.15

Свои книги
1-я линия В.О., д.42

Борей
Литейный пр., д.58

Россия

www.vavilon.ru/order

Заграница

www.esterum.com

interbok.se

Контактная информация

E-mail: info@vavilon.ru




Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service