* * *Прочих, виденных мельком, от живых отделить — всех работ тяжелее, но понятно одно: сло́ва больше не молвит, кто вручает шаги верхним непрочным стихиям. Ходят разве по взмахам поднебесных знамён люди? Осень движений о ремонте дорог скажет сказку: всё станет не важнее тоски, верить в такое не нужно. Ломом где ударяют ослабелый асфальт, словно посохом жарким, замышляя волшбу: вынешь трещины грунта — подержать говорком, трещина — главное чудо. В дальнем громе потонут: возвещение, флаг, выкрик злобы: им нужный не достался удар. В лужах лишь отразились, но не стали землёй, верной опорой для тела. * * *
Пусть голова не покрыта: вместе человек прервёт молчанье — с чем? Вот шанс избегнуть возмездий, существ отдав не ножу (лучам). Не обеднеют под утро ветви, а что утешит: ловитве посмотреться не во что: круго́м недоварившийся ближний гам. Богатство шелеста, роскошь птицы — уплывают из древесных рук, не успевая скипеться в твердыню чувства, в зеркальность рек. На подогреве взрастанья — вскоре внушили перистой каре: нет тебя — и сразу: выкрик, свет, венок (цветочным движеньем свит). Могила неизвестного солдата
Листья, лепестки всех твоих звучаний — без того примяты гранитом, рады — но не могут с пылью к юго-западу полететь. Чья душа умеет смелее прочих забывать, что скажет учитель — он велел вдавить растенья в монолитную гололедь. Мыслить об избыточном жесте: сверху в тишину приходят порывы — высвободить, если дети в забывании несмелы. Дети попирают урочный ветер, придавив букеты камнями, будто смыслы постамента недостаточно тяжелы. * * *
Послан выдох, радужно округлённый, лопаться в небо, во взгляд; в мыльных пузырях — пересверк галунный. Дети видят взрослый оплот. Взрослые лишь выстрелу разумели выдать налаженный быт, пачкались дневной маетой — шинели, ждали то, что лучше забыть, — жесты их старательны и неброски (в слёзы иные влеком — жмурься, чтоб в глаза не попали брызги): вспенилась команда «бегом». По́лы ополоснуты ускореньем, сумрак недвижности смыт: в эту стирку — сказанное уроним, самый запылённый предмет. * * *
А зачем звезда, раз можно держать, нагнетая хватку в долгое я: событийный ряд, молчанье, действие; как предмет в предмет — вцепиться и знать — Наступает день, а это не ты, кто из фактов отпусканья — творит беспрепятственность, сквозное облако для времён, дошедших в почву всего? Сквозь такой сплошной разгаданный жест даже звёзды не пройдут: вот стена, возрастанье световое схвачено, но вцепилась почва в корни водой. Не отпустишь слово, видя в листве для души непроходной образец: возрастанье световое стиснуто фонарём до хруста в летних ветвях. Утро в посёлке
О часе предельно рассказавший боится и малость лжи прибавить: завтрашний полдень спешно прорицая, пред ржавчиной петель — напрасно затих — Душа означает устраненье преграды, внушившей отделённость; скрипы, хлопки — от слова отличались несильно, а значит, сегодня — волхвы. Послышатся толки о свершеньях, о войнах, свободе и любовном свете времён: но есть важней предметы, кому не расскажешь сегодня о них? О малых пространствах, перешедших в большие по перемычке звука: скрипы? хлопки? Лишь факты открыванья калиток и окон — достойны молвы.
|