* * *

Спит, уронив из рук
Вязальные спицы мачт,
И рыбы играют с клубком
Глубоководной мины.

У каждого мертвеца
Спрятан на дне сундук.
Выпей море из кубка,
Выиграв этот матч

В память о гипсовом парке
У больничной стены.
Зимнее солнце медузы
За облаками юбок.

Тёплые, точно сны,
Дни, где прыгает мяч,
Словно стрелка весов
Возле нуля под грузом.

* * *

Речные баржи, розовые жабры,
У каждой щуки — волчья голова,
А попади, скатился в лузу шар бы
И стал приплюснут и продолговат.

Как якорь, он цепляется к прохожим,
Торжественную произносит речь,
Не ради денег лезет вон из кожи,
А чтобы в небе огоньки зажечь.

Где мост дугою выгнулся надбровной,
Насвистывая нам полёт шмеля,
В реке лежат утопленные брёвна
И плавниками тихо шевелят,

Там домиков игрушечное войско
Спускается с откоса, чуть дыша,
И облако натаявшего воска
Наколото на пики камыша.

* * *

В Европе, забывшей Тристана,
Смятение в стане врагов —
Стучится в закрытые ставни
Посланница младших богов,

Кроша зачерствевший рогалик,
Картонные стены круша,
И звякают цацки регалий
В луче светового ножа.

Но чуткие пальцы подруги
Прильнут на мгновенье к устам,
Чтоб камнем упавшая ругань
Тебя не задела, Тристан.

Закат разгорается нежный,
Железный поёт соловей,
Где спишь ты во тьме безмятежно,
Отравлен любовью своей.

* * *

Из комнаты, где выключили снег,
Свет падает, читая по слогам
Простуды узелковое письмо,
Чтоб не досталась истина врагу.

Чтоб вытекло из панциря, как суп,
Такое понимание вещей,
Что и ворона мёртвая легко
Ввернёт в свою отравленную речь,

Как лампочку в оставленный патрон,
И, в шлёпанцах из новенькой кирзы
Подпрыгивая, выйдет подышать,
Зачем зима, забыв у нас спросить.

* * *

Не ест пирожных и не пьёт
Мадеру сладкую Григорий,
Он говорит: настал черёд
Как снег прозрачных аллегорий.

Никто Алёшеньку не лечит,
В союзе с немцем мира нет,
Зима идёт судьбе навстречу,
Вгрызаясь в розовый ранет.

Мурлычет гуля под рубахой,
В гостиной — голова козла,
И смотрит в новый мир со страхом
Жена французского посла.

Нефть хлещет из открытой ранки,
Бьёт рыба сонная хвостом
В борта своей консервной банки,
И эта песня о простом.

* * *

Тьмы исторгнутой рисунок
Полицейским угольком —
Не граница, но следы
Преступления, бумажный
Свет фонарика из тыквы.

Словно не туда заехал
Наш плавучий ресторан
С цейсовским стеклом лощёным:
Бортовой иллюминатор
Продолжает щёлкать фото.

Там, где торговали рыбой,
Убывает с каждым словом
Песенки — на этот раз
Джилл на горку не полезет,
Джеку лба не разобьёт.

* * *

Всякий раз война откатывается назад,
Выплюнув всё ещё тёплую гильзу
За границу возможного государства,
Обнажая дно с обломками истукана.

Эхом выбивает стёкла в домах,
Где живут не уехавшие олимпийцы,
Их бесплатного факела хватит на целый год
Для готовки пищи и новостей.

Наградная луна, море братской любви,
Сон по вызову не отменяет
Долга родине, всякий раз ОМОН
Переходит на правую сторону
В нашем северном полушарии.

Песенки

1.

Крымчанка якобы узбечка,
Скажи, а где твоя уздечка?
Дремучий космос в решете,
И Терешкова улете...

Был снегом удалённой кузни
И светом напоённой казни,
Греми стальной цепочкой, узник, —
Назавтра отменили праздник.

О, наша гордость и краса,
Кокосовая Чунга-Чанга!
А ты, крымчанка-ростовчанка,
Не попадайся на глаза.

2.

Дети северного лета в реку сбросили рога,
По военному билету откусив от пирога,
Хвост купирован, и уши куафёр давно подстриг —
Он придёт по наши души в самый медленный блицкриг.

Зайку бросила хозяйка, а луна взяла с собой,
В облако-непроливайку окунула с головой,
Потому что он хороший и как новенький без лап,
И его без всякой прошвы залатает эскулап.

Роза южная в стакане, стрекоза в глухой броне.
Едет Ваня на диване, голова его в огне,
Птица западного ветра машет ласковым крылом,
С каждым новым километром, перевалом — перелом.

* * *

Где с писательского поезда на философский пароход
Весело бегут дамы с собачками вслед за носильщиками,
На ходу надиктовывая в трубку синопсис очередного тома
И отменяя своё участие в кулинарном шоу на тиви три, —
Волны мирового океана сметают ко всем чертям Шепетовку.

Падает снег, как занавес перед антрактом.
С плакатиками на борту «Да здравствует Год литературы!»
Линкоры «Грозный» и «Гудермес» обмениваются заложниками
В комфортабельных шлюпках с бесплатным вай-фаем,
Карикатуристам и собакам вход запрещён.

Правительственная телеграмма всегда опаздывает,
Потому что первыми её читают хирург с волками.
Ходоки на лыжах идут в тайгу, там, по слухам, Он прячется —
Настоящий, вечный, как те вопросы,
О которых, мы знаем, ему докладывают,
Прежде чем он прочитает газету и выпьет свекольный сок.

* * *

Вот девушка пишет о чувстве своём,
О сваренном супе и грязных носках,
О крепком словце, добавляемом в щи —
Жи-ши через ы, и футбол до утра.

Осталось полстолька и сумрачный лес.
Как Лазарь, задвигался с пивом стакан.
Уже интересны страдания звёзд
И взрослые игры в таксиста, и снег.

Ничем не поможешь — несчастливы все
И так одинаково ищут тепла,
Что, если отключат внутри батарей,
Снаружи прибавится — это закон.

Вот менеджер, лучший в миру людовед,
Он ей подберёт незлобивых детей
По сходной цене, дорогие мои,
Цемент и песок, как один к четырём.

* * *

Кредитная история
Человека, толкающего тележку
В недрах супермаркета, —
Взвешен и найден
Очень платёжеспособным.
Скидки дня, жёлтые ценники.

Реклама прерывается фильмом
О безумном кролике.
Думай о снеге бесплатно,
С наслаждением
Вспоминай прошлую жизнь
По талонам.