* * *Спит, уронив из рук Вязальные спицы мачт, И рыбы играют с клубком Глубоководной мины. У каждого мертвеца Спрятан на дне сундук. Выпей море из кубка, Выиграв этот матч В память о гипсовом парке У больничной стены. Зимнее солнце медузы За облаками юбок. Тёплые, точно сны, Дни, где прыгает мяч, Словно стрелка весов Возле нуля под грузом. * * *
Речные баржи, розовые жабры, У каждой щуки — волчья голова, А попади, скатился в лузу шар бы И стал приплюснут и продолговат. Как якорь, он цепляется к прохожим, Торжественную произносит речь, Не ради денег лезет вон из кожи, А чтобы в небе огоньки зажечь. Где мост дугою выгнулся надбровной, Насвистывая нам полёт шмеля, В реке лежат утопленные брёвна И плавниками тихо шевелят, Там домиков игрушечное войско Спускается с откоса, чуть дыша, И облако натаявшего воска Наколото на пики камыша. * * *
В Европе, забывшей Тристана, Смятение в стане врагов — Стучится в закрытые ставни Посланница младших богов, Кроша зачерствевший рогалик, Картонные стены круша, И звякают цацки регалий В луче светового ножа. Но чуткие пальцы подруги Прильнут на мгновенье к устам, Чтоб камнем упавшая ругань Тебя не задела, Тристан. Закат разгорается нежный, Железный поёт соловей, Где спишь ты во тьме безмятежно, Отравлен любовью своей. * * *
Из комнаты, где выключили снег, Свет падает, читая по слогам Простуды узелковое письмо, Чтоб не досталась истина врагу. Чтоб вытекло из панциря, как суп, Такое понимание вещей, Что и ворона мёртвая легко Ввернёт в свою отравленную речь, Как лампочку в оставленный патрон, И, в шлёпанцах из новенькой кирзы Подпрыгивая, выйдет подышать, Зачем зима, забыв у нас спросить. * * *
Не ест пирожных и не пьёт Мадеру сладкую Григорий, Он говорит: настал черёд Как снег прозрачных аллегорий. Никто Алёшеньку не лечит, В союзе с немцем мира нет, Зима идёт судьбе навстречу, Вгрызаясь в розовый ранет. Мурлычет гуля под рубахой, В гостиной — голова козла, И смотрит в новый мир со страхом Жена французского посла. Нефть хлещет из открытой ранки, Бьёт рыба сонная хвостом В борта своей консервной банки, И эта песня о простом. * * *
Тьмы исторгнутой рисунок Полицейским угольком — Не граница, но следы Преступления, бумажный Свет фонарика из тыквы. Словно не туда заехал Наш плавучий ресторан С цейсовским стеклом лощёным: Бортовой иллюминатор Продолжает щёлкать фото. Там, где торговали рыбой, Убывает с каждым словом Песенки — на этот раз Джилл на горку не полезет, Джеку лба не разобьёт. * * *
Всякий раз война откатывается назад, Выплюнув всё ещё тёплую гильзу За границу возможного государства, Обнажая дно с обломками истукана. Эхом выбивает стёкла в домах, Где живут не уехавшие олимпийцы, Их бесплатного факела хватит на целый год Для готовки пищи и новостей. Наградная луна, море братской любви, Сон по вызову не отменяет Долга родине, всякий раз ОМОН Переходит на правую сторону В нашем северном полушарии. Песенки
1. Крымчанка якобы узбечка, Скажи, а где твоя уздечка? Дремучий космос в решете, И Терешкова улете... Был снегом удалённой кузни И светом напоённой казни, Греми стальной цепочкой, узник, — Назавтра отменили праздник. О, наша гордость и краса, Кокосовая Чунга-Чанга! А ты, крымчанка-ростовчанка, Не попадайся на глаза. 2. Дети северного лета в реку сбросили рога, По военному билету откусив от пирога, Хвост купирован, и уши куафёр давно подстриг — Он придёт по наши души в самый медленный блицкриг. Зайку бросила хозяйка, а луна взяла с собой, В облако-непроливайку окунула с головой, Потому что он хороший и как новенький без лап, И его без всякой прошвы залатает эскулап. Роза южная в стакане, стрекоза в глухой броне. Едет Ваня на диване, голова его в огне, Птица западного ветра машет ласковым крылом, С каждым новым километром, перевалом — перелом. * * *
Где с писательского поезда на философский пароход Весело бегут дамы с собачками вслед за носильщиками, На ходу надиктовывая в трубку синопсис очередного тома И отменяя своё участие в кулинарном шоу на тиви три, — Волны мирового океана сметают ко всем чертям Шепетовку. Падает снег, как занавес перед антрактом. С плакатиками на борту «Да здравствует Год литературы!» Линкоры «Грозный» и «Гудермес» обмениваются заложниками В комфортабельных шлюпках с бесплатным вай-фаем, Карикатуристам и собакам вход запрещён. Правительственная телеграмма всегда опаздывает, Потому что первыми её читают хирург с волками. Ходоки на лыжах идут в тайгу, там, по слухам, Он прячется — Настоящий, вечный, как те вопросы, О которых, мы знаем, ему докладывают, Прежде чем он прочитает газету и выпьет свекольный сок. * * *
Вот девушка пишет о чувстве своём, О сваренном супе и грязных носках, О крепком словце, добавляемом в щи — Жи-ши через ы, и футбол до утра. Осталось полстолька и сумрачный лес. Как Лазарь, задвигался с пивом стакан. Уже интересны страдания звёзд И взрослые игры в таксиста, и снег. Ничем не поможешь — несчастливы все И так одинаково ищут тепла, Что, если отключат внутри батарей, Снаружи прибавится — это закон. Вот менеджер, лучший в миру людовед, Он ей подберёт незлобивых детей По сходной цене, дорогие мои, Цемент и песок, как один к четырём. * * *
Кредитная история Человека, толкающего тележку В недрах супермаркета, — Взвешен и найден Очень платёжеспособным. Скидки дня, жёлтые ценники. Реклама прерывается фильмом О безумном кролике. Думай о снеге бесплатно, С наслаждением Вспоминай прошлую жизнь По талонам.
|