Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
 
 
 
Журналы
TOP 10
Пыль Калиостро
Поэты Донецка
Из книги «Последнее лето Империи». Стихи
Стихи
Поезд. Стихи
Поэты Самары
Метафизика пыльных дней. Стихи
Кабы не холод. Стихи
Галина Крук. Женщины с просветлёнными лицами
ведьмынемы. Из романа


Инициативы
Антологии
Журналы
Газеты
Премии
Русофония
Фестивали

Литературные проекты

Воздух

2014, №2-3 напечатать
  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  
Стихи
Из цикла «Английская метрология»

Юрий Гудумак

Телескоп Гершеля

О чём бы ни шла речь — о пролитом молоке
                                                                     или о рое пчёл, —
созданный Гершелем телескоп, по-видимому, не учёл
теории, полной величественной поэзии.
Между тем как устройство его
впервые позволило подобного рода пятна
        на небе — туманности — разложить на звёзды:
                            как если бы эти последние вообще росли
из росы.

Вот и всё. Лишь направленный из срединной Англии
                            куда-то в стоустье Ганга и Брахмапутры,
телескоп Гершеля, несомненно, увидел бы,
                                           осаждая их из тумана,
                                           всё те же небесные перламутры
обильных рос, цикадовы мёд и млеко, —
слезинку Донна, росинку Блейка.

Система Кента

Кент в этом смысле тоже вынашивает систему,
но не математизирующую ландшафт,
                                              не предстающую в виде луче-
или веерообразно сходящихся аллей,
кругов или пентаграмм,
       а дающую человеку почувствовать, что он не лучше
(и не выше) других или прочих тварей.
         Так, приходя в упадок, французский парк,
                                           прежде чем обратиться степью,
переходит в английский.
     От благородной строгости картезианского мышления
в нём остаются, похоже, золотошвейная
специальность солнечного луча,
тень от облачка, узоры папоротника и плюща,
и, потому что нет ничего абсурднее
тщательно ухоженной, вычищенной руины, —
крошащийся известняк, заросшие мхом и вереском
                                                                 древние ров и вал.

В этом смысле Кент действительно «разбивал»
сады. Не первый
и не последний, всю кривизну барокко
он увидел в закругляющейся линии горизонта,
в периферии, кончающейся в диких дебрях чертополоха.
По-английски это звучит the Shires, «ширы».
И почти ностальгически.
                       С точки зрения бывшей имперской шири —
нечто саванноподобное, нечто вроде новоюжноуэльских
                                                   скрэбов, канадских прерий.

Мнимая смерть акварелиста Джорджа Эрета

Никто не знал точно,
            что он при этом имел в виду. Да и тот ли он Э́рет?
С акварели на нас таращится
                             немигающим жёлтым глазом, подобием
неким автопортрета,
его Чистотел — его Chelidonium
с неописуемо синими, недостижимо, — не чрезмерно
будет сказать — предсмертно
синими листьями...
точно это не у него
перехватило дыхание и наступило действие цианоза, и это,
пусть ненадолго, но правда, в которую он поверит.

Либо ему не хватило сил
пойти за светло-зелёной глауконитовой покупной,
                                                 либо он тогда уже так синил
в зелёный из жёлтого.
Возможно, впрочем,
гораздо правильнее было бы допустить,
                                                что цвет объясняется текстом
в тексте, естественной, как сказали бы мы в XVIII веке,
                   потребностью — почему бы и нет — в чудесном.
И такое обстоятельство тем замечательнее,
                                            что из метафизической пустоты
всё действительно видится синим: горы, леса, равнины...
                                   Либо — он бог, и у него глаза из воды.

Шекспир вместо нас

Как и любой другой, тем более —
если речь о трагедии, английский Шекспира
                                                                     под стать теории.
Сей развивающийся вне тела (экзосоматический)
                                                                          инструмент —
гораздо более сильно действующая идея, чем та,
                                                   что лишает пейзаж примет.
Нечто вроде греческого котурна
в искусстве возвышенного. Если угодно —
                   сначала лес, потом — готическая архитектура.

Таковы ещё остаются в мире природы
          песнь-плач хохлатого жаворонка... и всё похожее:
паутинные слёзки осени, просто нечто каплющее из глаз.
И оно проникает в душу, как древобожие.
Мы могли бы предоставить трагедии Шекспира
                       (происходит, однако, всегда обратное)
                                                               умереть вместо нас.

 


  предыдущий материал  .  к содержанию номера  .  следующий материал  

Продавцы Воздуха

Москва

Фаланстер
Малый Гнездниковский пер., д.12/27

Порядок слов
Тверская ул., д.23, в фойе Электротеатра «Станиславский»

Санкт-Петербург

Порядок слов
набережная реки Фонтанки, д.15

Свои книги
1-я линия В.О., д.42

Борей
Литейный пр., д.58

Россия

www.vavilon.ru/order

Заграница

www.esterum.com

interbok.se

Контактная информация

E-mail: info@vavilon.ru




Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service