* * *Любите ли вы узнавать новые слова — названия предметов, явлений, институций? Любите ли вы включать их в активный словарь, употреблять в разговорах с друзьями и родственниками, по телефону и в скайпе? С годами словарь обновляется медленнее, вбирает только насущное, неизбежное, требующее полной самоотдачи. Одна знакомая выучила недавно словосочетание «весенний призыв», другая — «раздел имущества», третья — «результаты биопсии». Несколько человек узнали топоним «Болотная площадь» и проклятую частицу «бозон Хиггса». Где их невинность, когда по телевизору показывали два канала, где любимое кино про Электроников, рисованые мультики, Котёночкин и Хитрук? Память хранит только важное, второстепенное поглощается холестериновыми бляшками, сиюминутными заботами о хлебе насущном, Волк, Заяц и Винни-Пух говорят исчезнувшими голосами. Телефон забит исчезнувшими номерами, их владельцы не пополняют запас слов, не отвечают на рукопожатие, на окрик, на имя своё. Прежде ночной звонок означал, что кто-то думает о тебе с любовью. * * *
В детстве я думала, отец меня ненавидит. Он сердился, если я просыпалась ночью и звала маму. Он не разрешал мне приходить к ней в постель и не разрешал маме уходить ко мне. А меня мучили ночные кошмары, я боялась спать и боялась проснуться — потому что тёмной комнаты я тоже боялась. Только повзрослев, я поняла, что папа просто хотел побыть с моей мамой. Ну и выспаться перед работой. Папы давно нет, а мне до сих пор снятся кошмары, и я боюсь спать и боюсь проснуться, потому что всю жизнь боюсь темноты. Мои дети росли иначе. Я мало заботилась о том, чтоб они были сыты, даже о том, чтоб были здоровы, — не так много, как о том, чтоб они не боялись темноты, чтоб им не снились кошмары. Дочка, когда была маленькая, прибегала по ночам к нам в постель, забиралась отцу подмышку, она и теперь любит его больше всех на свете, а я не ревную, потому что именно этого и хотела, когда уговаривала мужа родить дочку. Теперь мои дети выросли, и я точно знаю, что они никогда темноты не боялись. Но страшные сны им снятся, это, оказывается, неизбежно, страх человеку зачем-то нужен. Однако, если он компенсируется любовью, жизнь даже во сне побеждает — и страх, и темноту, и смерть — всё. Правда, кроме любви есть ещё искусство, оно тоже сильнее смерти, но если б не папа, я б никогда об этом не догадалась. Когда закончится детство
Могу ли я что-нибудь знать о детстве, если даже у моих детей оно закончилось? Помню ли я своё детство? Младшая сестра говорит: мы всегда ссорились, кому заниматься музыкой в большой комнате, и ты уходила в ванную со своей скрипкой, потому что моё пианино унести куда-нибудь было сложно. Что я тогда чувствовала? Помню ли я, что играла на скрипке? Помню ли, чего я боялась, чего хотела, какие читала книжки, каким представляла будущее? «Жили-были старик со старухой», — это я читала наизусть маме или сыну на ночь? В одном я совершенно уверена: я боялась прожить свою единственную жизнь молча. Вопрос можно поставить иначе: кончилось ли моё детство, когда у меня родились дети? Дочка боялась уколов и в медкабинете просила: — Мама, можно я сначала поговорю с тётей, а потом она меня уколет? Это ей пять, наверное. Или четыре, не помню. Я тоже всегда говорю от страха, иногда про себя, в темноте, то есть при абсолютном понимании отсутствия собеседника. Страна моя, единственная, родная, я хочу говорить с тобой перед тем, как ты сделаешь мне больно. Не покидай меня, речь. Не умолкай, дочь. Неважно, кто это слышит. Важно не умереть молча.
|