|
В феврале 1987 г. вверху по улице Гвардейской, возле парка культуры, умер прохожий. Скоро выяснили, что старик жил в одиночестве по соседству, воспользовавшись стоящей бесснежной в те дни погодой, вышел за молоком.
В Отечественную Николай Алексеевич (Кокочка) был гвардии офицер. Оттого, что в черепной коробке застрял осколок, в 50-60-х постоянно, даже принудительно, ложился в больницу. Тогда за такими, как он, ещё смотрели.
Новые хозяева обнаружили за шкафом большое чёрное пятно сырой стены. Хлопья соскоблили, кирпич высушили. Часть книг выкинули, часть продали. В самом низу, под кипой газет, нашли две серые папки. Всё это выставили на лестницу. Сосед сверху забрал их себе.
В той, откуда выпирали квитанции разных платежей, старые газовые книги, он нашёл письма. Оказалось, у Николаши в Грозном живёт сестра, примерно такая же, как он. В каждом письме описывала своё самочувствие.
Сосед дал ей знать, и сестре удалось потом увезти с собой ковёр и занавески.
Самое интересное было в другой папке, что раза в три тоньше первой. Где-то через месяц этот сосед явился к знакомому представителю «Известий» в издательство по ул. Спартака и разрешил посмотреть (странные) отрывки, отдельные записи, какие-то воспоминания. Отметив слишком большую интимность и грубость рукописей, представитель оставил их себе и дома переложил в новую, крепкую папку. Года четыре спустя он умер. Вода в лёгких. Последние четырнадцать лет он прожил в браке с моей бабушкой.
Без спроса решаюсь соединить всё. 200*, Львов
*
Неужели мой (дед) был крысой. Похож. Похож, чем обклеен снаружи: листы и статуэтки, чтобы порадовать.
На Петинской специально для сестёр лошакий ужас. Краток и пьян. Из отдушины девичьи звонки, визг и ругань. Не баловень вполовинушку.
Единственный сын.
Родили супро ст. оскола.
Всё или ничего.
Либо более трёх стопок, либо совсем нет.
Идёт пошатываясь. Разглядел, что сестрицы заняты расчёсыванием своих грив перед сном: он им козу-бе-е, рогами забодаю, а увидели страшилище.
Сообщение бутылочное сносит.
Дал ноги в подушки — не сле́зу.
Надолго.
Матушка подходит и обнимает и в плечо целует. Голову вычёсывает, в глаза говорит, как я люблю тебя.
(Успокаивает.)
*
(сказ)
Отец и сын
сын ещё мал
игра
утро это поздняя ночь
утром сон
летний день долгий
длится и длится
осенью прогулка
зимой до́ма
на санках через
одевание на полу
с матушкой
долгие годы анимация с экрана
ладьи подходят к брегу
сгорают от зажжённых стрел
под стенами
кольчуги
втягивают оперенье
дружинник
четверых-шестерых сто́ит
и пото́м
оседает брат нелюдим
играет сам с собой
живут в одном граде
видятся редко
старшие говорят что-то
возмущаются
сын тревожится
недолго
игры ждут
долгие годы близкие недруги
отступили
бранное иго
воевода-спорщик
отчим
в кресле умер
лёгкие с водой где-то снова
неспокойно
родственники
братья
взрослые
чаще гостят знакомство с Петей
пиво на воздухе
разговор на повышенных тонах
петушок о чём-то
восемь кубов света
север
леса наши
чащи ведовские
горы низкие
горы сумрачные
безлесные
реки уходят
брат нелюдим отправлен
затем сына отец напутствует
матушки год как нет юрта
шатёр
аул
кто-то есть
пусто везде
флажок списа
ветер любой
дева кормит ребёнка грудью
не хохочет
по руке не гадает
карт в руки не берёт
улыбается
нагой не является
но можно подсмотреть
как раздевается
принимает ванну брат гонит младшего
пугает
травмирует младшему руку
лицо
оба забывают всё, всех
гроза обходит стороной
в тишине
схватка или борьба
несчастье
застал отец
дядя в обозе пьян
то — здравие до ста лет
то — в гроб вгоню
я бы не отказался от ста
между собой лаются
знаете
а братьев нет
суровый человек
всплёскивает руками
неожиданно
сам не замечая за собой
оба тормошат братьев
нет воздуха в горах
большие кружат метелыки
один из братьев спокоен лицом
глаза тёмные приоткрыл
из губ потекло
оставили вокруг дружинники
в напряжении прошедшем
ночь бы отдохнуть
готовьте простыни
девы не видать Петя исчез
*
Большая за столом игра. Холм — щит на грудь. С юга восток, сын, много-много. Народ богат и мхом и мехом, чёрные спины. Любовно в груди прорубь, ни одна голова не задета оперением. Глянь на гладь, то с моря лихоимцев не видать. Рыжие черепки, что добира дополза вырастут вдвое.
У дерева полозья. Нагрудник куман поломка. С трёх сторон не спевка. Холод в сумраке солнца извне колёсна печь, за тридцать на боку немочь. Как заманить? Повозка-гусли оставленная горы́, внутри на ниточках равнастраница. Знакомые вначале умоляли говорить, а дальше огнь в лицо, зовут; сольдато кому-то сказали: чья очередь? работала, ладони покажи; труд выдаёт.
Как? Образом ли каким вернулся, никто не знает. Однажды сыну сказал, как из кустов наблюдал полуголых швабов, играющих волейбол. Он их видел так близко, как тебя сейчас.
Стал хромой (не говорил, что произошло), ногу тянул. Нерв перебитый от ягодицы. До войны просыпал часто. Жена киселёк зовёт, зовёт; он, ну тебя. Лежит до последнего, потом спохватится и бежать, и всё на ходу! Не поевши, забирал завтрак с собой.
Разве ковш — не медлительность.
Выдвигала одна картонка, другая, на зажимах из кабины. Ущелье. Стоянка парней. В чёрных косоворотках и подпоясаны красными кушаками.
Двуполье старшего брата.
Через восемь дней подходит младшой. Разбивает стоянку парней в зелёных косоворотках, подпоясаны белыми кушаками. Название многополье.
Собрались румяные ножны.
Мешают друг другу.
Поток на слух одно и то же: когда зверя кликнет, когда птицу под тугой лук.
*
Светузел напоминает некую фигуру
На первых-вторых этажах либо люстры, либо свечи во многих домах.
*
Странно, но в дозор никто меня не звал, не замечен и остаюсь здесь. Долго хотел, чтобы пропустили, чтобы выпал из всех списков.
*
Мир исчезает, как водопад.
Не вечен, мягок я. Сознание не прямое, ни выроста, ни цвета на поверхности нет. Оно неспокойно изнутри, создавая что-то помимо моей инертности. Вот лежали датированные заготовки (форма), круг — подставки, паркет; запах спила.
Будущий уровень.
На партию в доски, что старше меня.
Плоды умеют говорить на деревянном, не думая. Такая трава — шкала.
*
Вот. Изымание будто сердцевины и прояснения к ним (для них), насколько ты считаешься тем или иным и чего ты заслуживаешь. Полезное присутствует везде.
*
София говорить умеет, как сова делает.
А тем почудилось, могли передать, что зрти; передовые замахнулись друг о друг, караулы (дозоры) разряжены-разобраны.
Старший восвояси не пошёл. Стал на колена шеломом испить, а хлопец его в плечо хрясь! Раздроблена малая серповидная, набок присел-склонился, негоже не застонать, не успел: тот его мечом загнал, так оставил. А в самого же нагрудник (младшего) пустили с полдюжины стрел.
И не тонко ткнулись, будь в сердцевину, прочно и насквозь, как себе в ларец. Рухнул грудью во груди. Дальше сблизка даже крати (крик) не сзывал.
Кони — тесные свирели скоморошничали, вы дети — горе (жаль) и задохлись; под камнями. Нету горя!
Был день вам, будет ночь.
Где в зелёные рубахи входит алая копна, там размыта помесь неба. Переходных сезонов тогда не било.
Весь пурпурно темны маты лба.
*
То не камень — надпись-мена. Им обернулась Старуха-сидень чёрная ладонь. Одесная (праворуч) ваште (больше) другой. Я подивился, как тянула ко мне, будто магнитна игла, пряча клубок гриба. Подумал, сейчас нет. На обратном, если останется, подам. Обернулся скоро. Пусто. Подниматься здесь от десяти шагов наскучило. Вначале, что боятся шелохнуться открыть сразу. И со всех мест заметно.
На голынь напролом. Горлом брать невысокую (не высотную) гору для леса привычно, как мотовоз поднять. Было, падал жучок, на кукурузу наехав. Пассажиры выходили, все вместе ставили на рельсы. Пока двигался, кто-то кума на косьбе окликал, кто-то девушек приезжих разговорить хотел.
Дёрн вьюрок попытка моя подобраться к вершине, на середине камнем сужается поточек не источник пробираться туда не направлена мертва петля йоп. Живое не развязыва, на долине рыбой переход. Как идти к почте, видно течение — хвост.
В комнате места мало. Сестры целый день не будет. Если порча — погода — дома останусь. Из столовой-веранды мне хорошо слышно марафон венгры на усилке шофёр одну плёнку имеет. Раз татьяна его посылала искать братца. После покорения горы сидел на скамье. Перед тем на детской площадке подтягивался (брат) побеспокоиться решил, говорит, может, пойдём, сейчас дождь будет. Олег на это, ты?
Ещё ранее, когда военные строители поднимали корпус отдыха, краны под крышей солдатской столовой, компот чистая слива, жили в домиках, на кроватях штукатурка, запах — лес, вечером остров сокровищ, книга знакомых. Я требовал — ныл, купи из-за картинки город-развалины, буду археологом, понравилась пачка папирос болг.: плиска основана 600 аспарухан. Купила с условием.
Большая коричневая гадюка потревожена шарахнулась глубь стебли изрыхлили её тропу. На полонине к нам бросились собаки. Пришёл пастух, отогнал, утверждал, что будут и здесь белые, подосиновики, грузди.
Позже по дороге кто-то (егерь, рабочий?) рассказал — это обманка без грибов: после стада ничего не остаётся, если не съедят, то вытопчут. Паленка любой затылок из крепко стоящих.
Тяжелее спуск (с горы).
*
Рост Семёна средний, сохранил зубы, мог грызть стакан.
Приехал в недостроенный дом.
Ночевал в мешке пшеницы.
Это первый этаж, одни стены, окон нет, гуляет ветер. Второго этажа нет, ближе подойдёшь, видно — ряд из восьми ванн; под каждой островок выложен плитами.
Первая (ванна) сверлом пробита, в неё бросают девицу, что губила женихов. Теперь живёт красная сырость перина вонь.
Другая наполнена розовой водой (марганец) навылет вечен.
В третьей хвата (много) людей.
Семён с сыном уже посажены в кузов. Малому нужен толчок, и всё, исчез, а отец потом сам пришёл. Неизвестно, почему его отпустили, или тоже убежал, как увернулся?
Четвёртая ступенями в лесу, дымом наружу. Печник трогает и стонет. Дева мне, не попрекай, что кормил. Подарил агаты свёрток с рыжиной метка клык почему(?) на серебре. Камни в карман — возвращала мне. Довольна прогулка на нити папироса.
Прасковья зашла к младшей. Та с порога, учуяла жаркое ты, что с другого конца города притащилась! Старуха села в углу, говорит, воды попью и пойду.
Нет здесь балкона повиснуть вниз головой.
Пятая, на закате, как все уснут, держит убрус (полотенце) девка.
Семён под столом отбивал подмётки, вспомнил танец спиноза.
В шестой речка дарья. Возле неё жили. На Крещение Прасковья не взяла меня, а я тащила маму на реку.
Дала бутылочку.
На камешке стала и набрала; по дороге эту бутылочку потеряла, пришла, а руки трясутся, замёрзли.
Папа сказал, положи её в постель ко мне. Сам не знал, чем болен, была горячка.
Он утром поднялся и ушёл.
Ноги зарядил украшениями вес-невесту. Вытащил мокрую, отекла. Студёно промеж пальц ходит впыхнуть ладонью черпал. На полу осталась. Всмотрелась в него, ты мечтаешь о месте! Лучше дам яблок. Лицом красная вся, закрыла очи.
Ничего не конец.
Текст под музыку.
Семён на ночь глядя выгнал всех, мать и меня с Жеником. Однажды сказал было бате — дурр... он как зыркнет, я быстро бегал — фур — только меня и видели.
В войну работы не стало, ок-куп. К ним шли наниматься. Если по-доброму, то немец даже денег мог дать.
Очередь сзади напирает. Когда становится невмоготу, боковой солдат ставит автомат дулом вверх, упором на плечо первого, кто перед ним, и даёт очередь в воздух (стоп детины). Отпрянули, кто куда.
На базаре Семён отлынивает. Замечает, незнакомка подмигивает, что? делает глаза. Не понял, нет. Она снова. Не понимает. Тогда прямо проталкивается к нему. Не может же кричать, за карманом смотри! Подходящий круговорот люда отпугивает. Ага, о-ле!
Семён благодарит, подаёт ей часы (цибуля). Должны ходить час. Ровно. Внутри одна пружина. Всё. Она спрашивает, отчего пытки с повидлом сам не ешь. Говорит он, сам бы ел да деньги надо. Настя-Настя Настенька.
*
Свет — вспышка — обрыв с лент — крана; жужелка кадров ничего не происходит. За счёт таких мест видно кренг самые лучшие белые флаги (окон на стену). Резче тарахт направление выкл. Кто-то закрывает лучь.
Звук есть картинка исчезла. Разведке попались вперёд смотрящие. Раздача одиночны стали учащённей. По станице пятки выбегли в подштанниках дрыгая. Трое легли возле ящиков крючки только видать. Многие от взмахрук неслись одну сторону не добегая обернулись бегути в другую. Навстречу разбуженных десяток. Гаснет первый отстрел босых.
Начинается сварная крутить сзади где-то в единств. иметь максим на чердаке хлопки то и дело — теряет. Один свет горячо ярится, не даёт выгляну-сунься. Ночь — рубаха из дыма стекло по усам приклады — други. Ствол алый, смотри, возле навала корзин гильз копилок, проявились лёжа невидимки. У троих-четверых ноги от туловища заброшены на сундуки, на обломки телег. Белым обведены засвечены стопы, бельё серопосыпано, прожжено (наши). Различимы шинели, вещмешки этих охапки чего-то помягше (сбруя).
Сусим Ахел ст
*
Дмыхали полозья последни в наст большому чертежу (тамгой) первочь не туес белошед.
Бубны — бубенцы — бубенчики
Бубенец — бубенков убежища
Лень мне тома илен. Ровно заря ухают занятия. Сколько драмкружков туда ушло.
Кривым древком подобна синь шлаку руды колоть на форму. Позицый съёмка чётко отвес видно стато.
Юнак нашёл карты тех мест, научился выражаться сущ. съ. Где видано, от горшка два вершка, а бабка Пелага сидит возле и смеётся. Тогда захаровна схватила его и надавала (бубенком по голове).
Эх, намётка саамы — зыряне (пя).
Тоже. Хотел жениться на захаровне и всё как полагается сделать. Не везло хвату. Бубенцом по спине.
В амбарном пусть говорят, что некому открыть окрестные, они (сям) вместо кабаков.
Чертог от слова тёс. Женщина м. не видит стен (препятствий). В библиотеке водит трамвай, крой вырезан вначале из бумаги.
Решила пошить брюки юнаку. Наведывался на примерки, заметила его слова в тени, ты не станешь пустышкой. Не огорчаясь нач. уговаривать, танцевала перед ним. Иголки по спине, глядя цифры. Как старшая шамковичи отобрала часы, ненужную вещь.
Нет ничего худшее зимой в гостях, когда упрашива фартух отведать ужин.
Ещё не пошёл своей сулицей узнай всю косо на диване пришепот крупой колени наги. М. говорит, не усну не сделав. Юнак поддержал нетвёрдо на поле боя (водла) не желала стоять на воротах слушал вкл. пока не отпустила метелицей осев (кол). За флажки ползёт верёвка (не прыг.). Следов нет — и врагов нет.
*
Глубокие снега там, только лыжники и скорость и быстрота.
Нашим уступали в скорости, надо было двигаться. Они не привлекали внимания; нападут, порежут и исчезнут; и никто не видит, где, а метель засыпет следы.
Дед не был ни раненый, ничего. Только привёз с войны пистоль и спрятал, я помню хорошо: у него барабан крутился, что это такое за? и туда вкладывались вот эти (патроны). Но я всё время, знаешь, внучка, таскалась за ним.
Потом, после смерти деда, бабка Анна выкинула оружие в выгребную яму, когда началась война уже с немцами. Шмон. Ходили по дворам. Люди сдавали радио и охотничьи винтовки. Был приказ не пользоваться ничем.
Пимен Тимофей рассказывал, что финны хорошие лыжники, финские ножи у них были. Охотники. Они хор. охотники хор. лыжники. Понимаешь. Недаром говорят, чей нож, финский нож.
Наши никогда этого не говорят, что финны действовали ножами и были на лыжах. А лыжи у них были финские лыжи тоже, широкие и коротенькие, как лапти. И вот они на них очень быстро передвигались. Без палок, без ничего.
Дед именно знал финнов вот таких, которые вырезали.
Тяжело было нашим, потому что дед умел; и умел уходить и умел так же само воевать, как они; и прятаться в белом халате.
Они (финны) все были в белых халатах, все в белой одежде, закутанные; здесь у них такие эти самые маскировочные; вся маскировка, что говорит, даже вот так выйдет из избы и никого не видит, а они лежат рядом, тихо.
*
Мужем захаровны стал тот, чей дружба плюнул с порога (ютта). Сказал, кобона мужа мал знаю, кто кого на себе женил.
В поезде кропотову спрашивал низкорослый, а она не пожелала забираться на третью полку. Подите к чёрту, хоть и рекрут, но человек же!
Ненавидела питомцев сиротских домов, её боялись и бегала быстрее всех. Однажды съела немытыми бело-зелёные плоды и, пока увидали, лежала на половике посреди комнаты.
Появится и с разбега огреть по хребту. Особо памятным старалась попасть в горб. Мгновенно вспыхивала, ходила задрав голову, будто сын генерала.
Запомнила, как её по ногам крапивой шваркнула баба, что имела сад.
Мама могла купить целый особняк. И деньги были. Побоялась. Не знала, что не успеет. С дядей Сашей постоянно ссорилась. Я набивала ему патроны.
Близок с серовой был — смотрел на неё, головой рискуя. С нами разговор, если найдём шумку.
В 50-е брала постояльцев, жён военных с одним ребёнком, каждый здоровый мальчишка-сургучь. Потом разошлись они с дядей Сашей. Мама любила компании шумные и тряпки. Себя любила ещё как! Видишь, сколько фото осталось.
Появилась тайная улыбка для меня, для дома.
Будущее в день.
Дело — сокол
что ожидает
неизвестно
эт
дн
ях будет.
Прогулка.
Незнакомец западал на срдце, лет на восемь младше мамы. Уговаривала оставить его, пусть хлопочут приятельницы. Карта ваше желание кайсацки скиснет-сгаснет.
Потом появился этот кокочка. Так мама его звала всё, мой кокочка.
Я потом поняла, как только он увидел, что может её потерять.
Это он ударил мать по голове.
Он же ненормальный. Имеет жёлтый билет.
Я сто раз ей говорила, чтобы она его выгнала.
А после инсульта мать сама стала ненормальная.
Убил! Ты же убил её (сволочь)!
Вот так ноги больше не несут и никто не поможет. Процесс необратим. Побегает вокруг стола. Упрямых, злых и непокорных тащить обоз заставлю, а на десятый раз вдруг до отвала накормлю.
Из-за леса, из-за гор, едет дед стол.
*
Дверь подъезда будто ажурная.
Любое из стёкол сбора было сдвоенное. Самое меньшее не разглядеть.
Дальше появляются по чём ездят неровности, другое не видно из-за отбитых краёв гранёного, ещё поднятые расширители. Одно накладывается в одно, притянулось и разницы нет. С потемневшей палкой в сидячей ванне в халате колода карт. Бабка атолика.
По утрам сидит вполовину и ест сметану (надо хорошо выглядеть) и уже не плачет.
В 70-м государстве.
*
Мать ничего не слышит, глаза за толщиной стекла. Меня раздражает её непослушание. И ничего не могу сказать, ни сделать. Говорит о штанах новых, исподнем. Бабке прислала, ну а кто будет носить!
Я ругаюсь (про себя). Я бы её ударил. Куда-то в грудь, в живот. Уже было. Она ожесточится (вот легче мне), может, и поплачет. И снова ничего. Этот клубок постоянен. Плохо, что почти не помню её моложе. Рис. Где-то есть.
*
Юго-зап. направление; промышленный город, огромный ж/д узел. На самом деле было здесь.
Попались на воровстве, таскали у немцев со складов всё, что могли.
Офицер подходит (пистолет опущен в руке) и как врежет моему отцу, батя задрожал, упал и замотал головой по земле. Офицер посмотрел, посмотрел, плюнул в сердцах и ушёл.
А после освобождения был направлен на передовую (штрафная рота). Ранен. Вернулся из госпиталя с трудом на костылях волочил. Немцы недобили, получил пенсию и талоны. Награды нет. Победы нет. В конце авг. без вести пропажа у своих, исчез, говорит Лида.
Другой случай на северо-зап. происходит.
Наши очагами на плоскодонку рубать, если посадка мель будет хорошо.
Пимен Тимофей заметил, что дальше развело — охрипли, к шиповнику не притронулись, отвар колючь. Оттого, что на барже долго, нашли из-малинка — забродила всех разморить должна.
Видим, на плоду подходят.
Четверо. Нас два десятка.
Плосколицы.
Перебираются на борт. Перед ними ложкари молчат. Старшина сов близко планёр вдруг к-аа-к врежет деду, отвлёк голову набок пошла или втянет плечи.
Старшой зрит никого. Уже на ночь глядя без шума подходили. Все на лыжах, в белых халатах, подходили (чень) тихо.
Наши мало, дед умел ходить ему не страшно, многие не умели ходить на лыжах; не умели так быстро передвигаться, как финны.
На лыжах тоже дед был. С самого начала (сег) привёз.
Белыйц льп
*
От того времени остались книжки одни картинки. Две-четыре широких картонных стр. На одной изображено то, что могло быть на самом деле. На кухонном столе ключи, кошелёк, морковь (пучок), сливы, жёлтые монеты белые. Мне говорили: деньги серебряные; я верил и прятал к себе.
До обеда с Лялей на базар сходили. Ближе к вечеру сидим вместе на куфне, Ляля перебирает крупу. Ждём с работы маму и папу.
Я принёс свою машину — игрушку и, примостившись сбоку, езжу — вожу ей по неперебранной массе. Машина оставляет глубокие следы, они осыпаются, подновляю.
В окне чёрный вечер марта, от порывов дрожат двойные стёкла.
Машина набирает зёрна в мотор, руки в пшённом пыле. И вот начинается, глаза щипет, трогаю их этими руками и загоняю дальше. Пугаемся вместе. Ляля вначале звонит на работу Любе, затем вызывает скорую.
На обратном пути закутанный на коленях у матушки в машине.
Фонарь. Ул.
*
Запах хвои из коридора, как то ощущение воска в церкви с порога (не проглотишь, пропитывает, станешь этим). То, о чём мечтаешь, берёшь в руки и вертишь, щупаешь, прижимаешь к себе, — ёлка. Ветки колят нежное, может, она умирает, мы радуемся. Ствол присутствует, как глава семейства, наше оживание. Из украшений люблю ёлочный фонарь — ромб бронзового стекла на длинной нитке. Я отправляюсь в самую гущу.
Свежеет, горчит. Особенность пути — освещён, как ни одна дорога, морозами в тулупах, бусыми дождями, ручными звёздами, острые верхушки домов, город поднимается вверх.
*
Я не собирался вмешиваться, не собирался откладывать (возле земли), что-либо постигать, не хотел запоминать, учить, раздумывать. Сразу обо всём догадался (чего же ещё). Главные доски были впереди — понимаю, что было, будет (затем), усну потом. Когда очнулся. Облака над головами, дальше лист рис. конец — учебник.
*
С другом виталей сидели в транспаранте. Развели кострик, клубни пекли, что оставались сырые; мы пробираясь по брускам внутри лозунга, везде головой в холст.
Крест-накрест досками крепили реи. Снизу нашли лаз. Друг малый быстро первым залез. С собой у нас был огарок и полусырой картофан. Зажгли и грызли. Освоили низовые секции. Виталя улёгся, смеётся, поспим и дальше. Полезли выше. Стало светлее, упираемся в холст, что гудит в порывах, через ворсяные щели видно дорогу и ворота в/г со звёздами. Ползали по всему транспаранту. Постоянно гуляли на поле в самом нач. первой четверти. Паровой молот вдавливает сваи для будущей морковки. Стирать синий цвет о подоконник.
Ветер трепал транспарант наверху.
Первая четверть.
Серые дни.
Между вершинами, где постоянно ветер, на одном из пепелищ разводим кострик; с краю.
Поначалу я хотел завести своё место прямо в траве, но она была слишком густая, старая и влажная.
*
Посылали письмо. Зимой. В танковое училище. Из Харькова обещали привезти малахитовую шкатулку. А прислали человечка на стене. И Конька-горбунка.
|
