Москва Мурманск Калининград Санкт-Петербург Смоленск Тверь Вологда Ярославль Иваново Курск Рязань Воронеж Нижний Новгород Тамбов Казань Тольятти Пермь Ростов-на-Дону Саратов Нижний Тагил Краснодар Самара Екатеринбург Челябинск Томск Новосибирск Красноярск Новокузнецк Иркутск Владивосток Анадырь Все страны Города России
Новая карта русской литературы
 
 
 
Журналы
TOP 10
Пыль Калиостро
Поэты Донецка
Из книги «Последнее лето Империи». Стихи
Стихи
Поезд. Стихи
Поэты Самары
Метафизика пыльных дней. Стихи
Кабы не холод. Стихи
Галина Крук. Женщины с просветлёнными лицами
ведьмынемы. Из романа


Инициативы
Антологии
Журналы
Газеты
Премии
Русофония
Фестивали

Литературные проекты

Воздух

2013, №3-4 напечатать
  предыдущий материал  .  к содержанию номера
Рейтинг профнепригодности от Дмитрия Кузьмина
Дмитрий Кузьмин

        Наша коллекция глупого и/или подлого вздора, ради «яростной борьбы» вбрасываемого доброжелателями в литературное пространство, равномерно пополняется безо всяких специальных усилий с нашей стороны, но перед необходимостью регулярно заносить её в протокол язык, как сказано у писателя Николая Байтова, «обмирает и ничего не может выговорить от тоски, его обуревающей» — ибо пишут те же, там же и то же. А если и является что новое, то с порога заявляет о себе так, чтобы не оставить никаких сомнений в своих намерениях. И правильно делает, что предупреждает: ежели о чувстве юмора, хорошем вкусе и полемическом задоре автора сигнализирует, к примеру, избранный им псевдоним Абрам Гитлер — то отказом от дальнейшего знакомства с его сочинениями можно ведь сразу сберечь себе уйму времени и нервов.
        Меж тем иные зоилы и супостаты тщатся удержать вид респектабельности: ставят сноски, ссылаются на зарубежных исследователей, признают за настоящей литературой право на скромное место на периферии их интеллигентских народных промыслов. И приходится, преодолевая брезгливость, ловить почтенного вида шулеров за руку.

        Вот, к примеру, статья некоего Евгения Коновалова в журнале «Вопросы литературы» (2013, № 2) под названием «Поэзия и её новые имена», обозревающая изрядное количество вялой рифмованной жвачки имени семинара молодых советских писателей в Липках ради того, чтобы в итоге сделать вывод, что молодая поэзия «устала от игр в постмодернизм и дурную деконструкцию». Тут, конечно, хотелось бы узнать, как отличить дурную деконструкцию от хорошей; например, так: помогать другим — это ведь хорошо, а не дурно? В культурной ситуации постмодерна (потому что никакого такого «постмодернизма» в качестве некоторого сепаратного литературного направления не существует, это Евгения Коновалова обманули на семинаре молодых советских писателей в Липках) порядочный текст, говоря словами В. П. Руднева, «деконструирует сам себя», а тексту поплоше приходится чуточку помочь. И когда сам Евгений Коновалов сочиняет в стихах («Знамя», 2011, № 7) что-нибудь вроде:

                     Вдохновение дышит построчно,
                     льнёт ребёнком к щеке, полюбя
                     дурака. А потом, между прочим,
                     навсегда оставляет тебя.

        — то, вероятно, думает про себя, что выходит у него очередное никому не нужное унылое стенание про муки творчества, и рвёт на себе волосы, и в горестном порыве самобичевания пишет в статье «Поэзия и её новые имена»: «падкость на эпигонство в сочетании с атрофией чувства и низким уровнем поэтической культуры — пожалуй, главные проблемы современной молодой поэзии». Но мы можем помочь Евгению Коновалову хорошей деконструкцией: на самом деле стихи его, в которых некий ребёнок по-силлаботоничному часто и ритмично дышит, прильнув к щеке мужчины в порыве любви, посвящены гораздо более сокровенным и даже, прямо скажем, уголовно наказуемым материям — какая уж тут «атрофия чувства»!

        Тут, конечно, мне могут заметить, что каждый понимает в меру своей испорченности, а приличному человеку такое и в голову не придёт. Не знаю, не знаю, у так называемых «приличных людей» чего только не случится на уме. Вот ведь вроде бы Сергей Иванович Чупринин — уж на что приличный человек, аж двумя премиями заведует (Русской премией от Фонда Б. Н. Ельцина и премией «Поэт» от фонда А. Б. Чубайса; как говорилось в давнем рассказе у писателя Ильи Бражникова, «капитан Макаров пошёл на повышение: теперь он командует двумя кораблями»). Но и он, не успели просохнуть чернила В. В. Путина на законе против пропаганды гомосексуализма, внезапно — хотя и оговорившись на всякий пожарный: «простите остроту», — усмотрел в нынешнем литературном пейзаже «партию людей (авторов и читателей) с нетрадиционной эстетической ориентацией» («Знамя», 2013, № 7, статья «Миноритарий»). И никакой тут испорченности нет: просто, как отметил писатель Венедикт Ерофеев в поэме «Москва-Петушки» (1969-70), «у публики ведь что сейчас на уме? Один гомосексуализм» — а Сергей Иванович Чупринин, чьими молитвами премия «Поэт» давеча досталась поэту Евтушенко, так в 1969-70 гг. мыслями и пребывает. И так на голубом (простите остроту) глазу и выступает от имени «партии читающего большинства» против всяких, которые мутят воду и портят кровь. Искренне, по-советски, по-большевицки веруя: если назначить себя большинством (ну, например, попросту сделав вид, что читающее Донцову-Устинову-Шилову большинство вообще не существует в природе), то в большинстве и окажешься, а большинство по определению право. Так что параллель с гипотетическим почтенным немецким литературным журналом 1935 года, где одновременно с принятием Нюрнбергских расовых законов пишут о зловредных авангардистах как о «неарийской, простите остроту, литературе», тут совершенно неуместна: вот гипотетическая статья главного редактора журнала «Нива» от 1913 года про «миноритариев» Чуковского и Брюсова, которые только и могут портить кровь почтенному большинству, — это гораздо ближе к делу.
        С другой стороны, не все так осмотрительны, как Сергей Иванович, а в отстаивании собственной мажоритарности легко увлечься. Так и произошло с другим нашим теперь уже постоянным героем, Евгением Абдуллаевым, в статье «Скромное обаяние "частных лиц"» («Знамя», 2013, № 10) задавшимся целью вывести на чистую воду Линор Горалик и её проект «Частные лица», в рамках которого публикуется серия интервью с современными поэтами — комплементарная относительно такой же серии в «Воздухе» (здесь — о поэтике и творческой кухне, там — о жизни и судьбе, о поэте как частном лице). Сперва Абдуллаев честно перечисляет участников проекта: Михаил Айзенберг, Сергей Завьялов, Владимир Гандельсман, Дмитрий Кузьмин, Александр Бараш, Алексей Цветков, Вера Павлова, Наталья Горбаневская, Фёдор Сваровский, Сергей Гандлевский, Александр Скидан, Елена Фанайлова и Борис Херсонский. Затем цитирует Горалик: «Я просила участвовать <...> тех, чьи тексты люблю» (читай: я тоже участвую в этом разговоре как частное лицо, а не как литературный критик или социолог культуры). А потом идёт страшное разоблачение: «В словах Горалик есть доля лукавства. Все поэты, вошедшие в книгу (кроме Веры Павловой), — это круг более или менее постоянных авторов журнала "Воздух". Включая его создателя и редактора Дмитрия Кузьмина. Удивительное совпадение. <...> Горалик старательно уходит от какой-либо манифестации "эстетической идентичности". Это ей просто не нужно. В отличие от группы или течения в модерне, нынешние "ретромодернисты" не только не стремятся определить себя. Напротив — всячески избежать этого самоопределения. Они просто любят тексты друг друга». Но Евгений Абдуллаев выведет лукавящую Горалик на чистую воду: Горбаневская и Скидан, Гандлевский и Сваровский — это всё один лагерь, одна тусовка, «ретромодернисты», сплотившиеся вокруг зловредного журнала «Воздух». На этом, однако, сеанс разоблачения не заканчивается: «Дмитрий Кузьмин решил устроить опрос в своём "Живом журнале". Узнать пожелания относительно нового героя "воздуховской" рубрики "Герой номера" (той самой, для которой Горалик берёт интервью). Посыпались пожелания: восемьдесят семь комментариев. <...> Когда разобрался в "никах", обнаружил, что почти все откликнувшиеся оказались авторами "Воздуха". <...> В большинстве они предлагали в "героя рубрики" друг друга». Рука руку моет, ясное дело! Но кто конкретно эти адепты групповщины и кружковщины, наперебой выдвигающие друг друга? Евгений Абдуллаев умалчивает об этом, а нам скрывать нечего, в «никах» никакой тайны нет: в ходе памятного опроса в феврале 2011 года Геннадий Каневский, например, предложил для выделенной рубрики «Воздуха» Аркадия Драгомощенко, Алексей Цветков — Анну Глазову, Фёдор Сваровский — Нику Скандиаку, Андрей Черкасов — Михаила Айзенберга, Андрей Василевский и прозаик Валерий Вотрин — Илью Риссенберга (это последнее пожелание исполнено в этом номере). Кое-кто мог бы, по наивности, подумать, что степень эстетического различия между Горбаневской и Скиданом или между Черкасовым и Айзенбергом — примерно такая, что не вполне даже понятно, как найти хоть какое-то сходство, и потому манифестировать общую «эстетическую идентичность» в таком диапазоне было бы абсурдом: это, попросту говоря, всё поле сегодняшней русской поэзии. Но Евгений Абдуллаев эту наивность развеивает: конечно же, все перечисленные мазаны одним ретромодернистским миром журнала «Воздух». Скажем откровенно: возражать не очень хочется — хочется, скорее, почтительнейше признать всех названных авторов (в том числе и по совершенно случайным обстоятельствам выпавшую Веру Павлову) своей однопартийной «ретромодернистской» тусовкой. И пускай Сергей Чупринин и Евгений Абдуллаев забирают себе в «партию читающего большинства» всё, что останется за пределами образованного названными именами общего поля.

        Вернёмся, однако, к нашим баранам из «Вопросов литературы»: хоть повод (до которого мы только сейчас добрались) и ничтожен, но в нём есть крупица истины. Евгений Коновалов, вполне естественно, трактует на протяжении всей статьи то про одного, то про другого «автора, не вникающего в сиюминутные тонкости литературного процесса, не следящего за шараханьями из стороны в сторону столичной поэтической моды и не приносящего ей в жертву собственный голос», который именно поэтому оказывается «негромок, спокоен, благороден и самоуглублён», тем более что «предметом стихотворений почти всегда являются авторские отношения с миром» (например, как пишет некая Евгения Тидеман: «мы кидались с тоски / в тёплое тело реки»), и т. д., и т. п. Но нельзя забывать, что враги, миноритарии нетрадиционной ориентации, не дремлют и, более того, «весьма агрессивны в навязывании своих ценностей» (с этой бы формулой критику Коновалову не размениваться на вопросы молодой поэзии, а прямиком на трибуну Государственной Думы, обличать растленный Запад), — потому неизбежна и дежурная инвектива по адресу деструктивного движения в литературе (по инерции именуемого «общевавилонским»). И лишь один занятный поворот есть в этой грустной истории: это фраза о том, что «сами идеологи этого движения объявляют себя принципиальными графоманами» — со ссылкой на статью Дмитрия Кузьмина «Под знаком искренней графомании?» в «Литературной газете» от 14 октября 1998 года.
        В «Литературной газете» я в 1998-99 гг. по приглашению Аллы Латыниной вёл нечто вроде колонки, посвящённой новостям московской литературной жизни. Разыскать у себя статью от 14 октября 1998 года было мне нелегко, и я уж было набавил Евгению Коновалову лишний балл за исследовательское рвение. Но в итоге мои поиски увенчались успехом, и я с интересом прочитал свою заметку 15-летней давности: «Идею о том, что никакой постмодернистский пастиш не переплюнет стихийного творчества масс, вот уже который год пропагандирует журнал "Соло", очередной, 21-й выпуск которого только что вышел в свет. <...> Содержание, — клянётся в предисловии <главный редактор альманаха Александр> Михайлов, — есть и будет прежнее: "энергичная, талантливая и искренняя графомания" под знаменем "искренности, наивности и жизнерадостности". Последнего качества иногда не хватает (например, рассказам Галины Шутько о тяжёлой женской судьбе: "Спать отдельно Георгий Анне не позволял даже тогда, когда она болела по-женски и нуждалась в покое"). <...> В разделе поэзии, если не во всём номере, наиболее замечателен Игорь Смирнов, максимально, как представляется, выражающий заявленные Михайловым принципы (хотя жизнерадостность и здесь иногда изменяет: "О зачем такие жертвы / Ах где ходишь ты девочка / Я люблю тебя немножко / У меня болит душа"); и тексты очень хороши, и имя автора, навевающее ассоциации и с высокими теориями полного тёзки из Мюнхена, и с классиком русского поэтического примитивизма Петром Смирновым. Но скупые сведения об авторе (27 лет, живёт в Красноярске) заставляют заподозрить в нём то же лицо, что за подписью "Егор Смирнов" публиковалось уже в сборнике "Обойный гвоздик в гроб концептуализма", — то есть, похоже, Михайлову подсунули-таки вместо искренней графомании искусную имитацию».
        Интерпретировать это вполне ироническое описание чужой позиции как объявленную мной собственную «общевавилонскую» позицию — нет ни малейшей возможности. Но мне удалось побороть соблазн — и не остановиться на мысли о том, что автор «самого авторитетного журнала критики и литературоведения», как аттестуют себя «Вопросы литературы», мимоходом прилгнул в расчёте на то, что никто, разумеется, не полезет проверять в газетной подшивке 15-летней давности, о чём там в самом деле шла речь. Что-то меня настораживало — и я даже сперва не понял, что именно, пока не перечитал пару раз и не заметил, что название пресловутой заметки указано в статье Коновалова неправильно: «Под знаком искренней графомании?» — тогда как у меня было «Под знамя искренней графомании?». И тут возникает не слишком чудовищное подозрение, что критик Коновалов и сам поленился разыскивать в анналах «Литературную газету» за 1998 год. Откуда ж тогда взялась отсылка?
        Никакой загадки тут, при ближайшем рассмотрении, нет. Дело в том, что первым на эту мелкую заметку сослался в установочной статье «Графоман, брат эпигона» — клеймящей американскую энциклопедию русской литературы под редакцией Н. Корнуэлла за то, что в неё включены какие-то Михаил Айзенберг, Алексей Парщиков и Аркадий Драгомощенко вместо насущно необходимых Юрия Кузнецова, Николая Рубцова и Алексея Прасолова, — не кто иной, как будущий главный редактор «Вопросов литературы» Игорь Шайтанов. «Отсюда и "искренняя графомания" как определение новой манеры, кажется, оно принадлежит собирателю и издателю прозы Александру Михайлову, но и собиратель молодых поэтических сил Дмитрий Кузьмин его сочувственно цитирует», — писал он по горячим следам («Арион», 1998, № 4), покамест ещё между делом (и с правильным названием источника). Но годы шли, необходимость в суровом бичевании врагов-постмодернистов нарастала, тратить время и нервы на то, чтобы вникнуть в их зловредные писания, хотелось всё меньше и меньше. Не проще ли опереться на установочные разоблачения Мэтра? И вот в тех же «Вопросах литературы» (2013, №1) Юлия Щербинина уверяет читателей в статье «Бес писательства»: «На рубеже XX-XXI веков особо громкое звучание обретает идея "искренней графомании", превратившаяся из давнего бытового представления в новую концепцию изящной словесности» — и сноска: «Термин А. Михайлова (предположительно). См. также, например: Кузьмин Д. Под знамя искренней графомании?» Но мы-то знаем, откуда растут ноги: в следующей фразе — честная сноска на всё ту же статью Шайтанова, доступную в Интернете, а в этой — исследовательский вклад госпожи Щербининой состоит в замене шайтановского «кажется» на куда более приличествующее «самому авторитетному журналу критики и литературоведения»: «предположительно». Ну, а поэту и критику Коновалову, навсегда потрясённому отольнувшим от его щеки вдохновением, эти академические околичности ни к чему (а может быть, он и вовсе читал не Шайтанова, а Щербинину?): «объявляют себя графоманами», да и всё тут. При таком беглом знакомстве с предметом немудрено и название попутать у источника, которого в глаза не видывал.
        А между тем если бы все вышеперечисленные критики, истовые борцы за всё хорошее против всего плохого, не были бы ленивы и нелюбопытны и поинтересовались бы не только духоподъёмными сочинениями друг друга и даже не только скромной газетной заметкой вражеского идеолога, а, собственно, первоисточником — 21-м выпуском журнала «Соло» и соображениями его редактора Александра Михайлова, — то с изумлением узнали бы, что под «искренней графоманией» коллега Михайлов имел в виду не «новую манеру» и не «новую концепцию изящной словесности», а нечто совершенно другое.
        «Энергичная, талантливая и искренняя графомания вполне заменит нам профессиональную скучищу литературного мейнстрима. И, чтоб не быть голословным, приведу яркий пример из жизни, отчасти уже известный постоянным читателям журнала. Живёт в Нижнем Новгороде полковник в отставке Васин (Владимир Иванович). Всю свою долгую и трудную жизнь этот выдающийся человек писал стихи или, как он сам о себе скромно говорит, "экспериментировал". В итоге из-под его пера вышли тысячи чеканных строк на любой случай нашей жизни. Собрание сочинений В. И. Васина — это по сути дела "Илиада" и "Одиссея" современности. Но что удивительно: никто так и не напечатал ни одного произведения полковника Васина. Кроме, естественно, журнала "СОЛО". Понятен поэтому некоторый исторический пессимизм Ваших, Владимир Иванович, таких вот строк:

                     Совесть водит рукою поэта,
                     тут как в "Гамлете": быть иль не быть...
                     И печально, и радостно это,
                     только лбом той стены не пробить.

        Я клянусь Вам, Владимир Иванович, что наш журнал сделает всё, чтобы пробить стену и исправить досадные ошибки истории и дать возможность любому таланту засверкать всеми своими гранями. Ну, а если таланта нету, то, как Вы справедливо пишете:

                     Закон Природы мудр. Во всей природной гамме
                     он красную выдерживает нить.
                     И жизнь идёт железными шагами,
                     сметая по пути всё, что мешает жить.

        Слава Богу, что в этом номере журнала есть и другие строки столь же высокого накала. А сколько их ещё, конгениальных, пропадает втуне по всей необъятной. Присылайте, друзья!»

        Вынужден сознаться: мне, как и Александру Михайлову, кажется, что процитированные стихи в полной мере отвечают сформулированному Евгением Коноваловым идеалу «автора, не вникающего в сиюминутные тонкости литературного процесса, не следящего за шараханьями из стороны в сторону столичной поэтической моды и не приносящего ей в жертву собственный голос»: голос полковника Васина поистине «негромок, спокоен, благороден и самоуглублён», а «предметом стихотворений являются авторские отношения с миром». «Искренняя графомания», дорогие господа из журнала «Вопросы литературы» и смежных изданий, — это не чужой жупел, а ваше собственное бревно в глазу: усердное копирование рутинной формы и рутинного содержания не взирая ни на какие сдвиги и переломы в языке и культуре, сопровождаемое поминутным присяганием на верность «классической поэтике», которая, уповает Коновалов, «призвана оздоровить ситуацию в современной поэзии, возможно даже вернуть ей читателя и воскресить её автора». Не желаете вынимать бревно — исполать вам, оставьте его себе. А нам чужого не надо.
        


  предыдущий материал  .  к содержанию номера

Продавцы Воздуха

Москва

Фаланстер
Малый Гнездниковский пер., д.12/27

Порядок слов
Тверская ул., д.23, в фойе Электротеатра «Станиславский»

Санкт-Петербург

Порядок слов
набережная реки Фонтанки, д.15

Свои книги
1-я линия В.О., д.42

Борей
Литейный пр., д.58

Россия

www.vavilon.ru/order

Заграница

www.esterum.com

interbok.se

Контактная информация

E-mail: info@vavilon.ru




Рассылка новостей

Картотека
Медиатека
Фоторепортажи
Досье
Блоги
 
  © 2007—2022 Новая карта русской литературы

При любом использовании материалов сайта гиперссылка на www.litkarta.ru обязательна.
Все права на информацию, находящуюся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ.

Яндекс цитирования


Наш адрес: info@litkarta.ru
Сопровождение — NOC Service